— Спустись и сам посмотри, — она пожала плечами.
— Ты права, — кивнул я и, наклонившись, быстро поцеловал ее.
— Как ты себя чувствуешь? Твое ранение…
— Не беспокоит. Можешь забыть о нем.
Наверное, если тебя своим присутствием почитает сам император, следует одеть что-то подобающее такому случаю, но я натянул вчерашнюю немного мятую мантию и наскоро ополоснул лицо водой. На прочие водные процедуры и бритье времени не оставалось. В конце концов, я у себя дома.
Спустившись по лестнице, я сразу же прошел в гостиную. При моем появлении трое мужчин, сидевших на диване, резво вскочили на ноги. Мелл была права, они не выглядели как торговцы. Их телосложение и осанка выдавали с головой. Я готов был съесть рукав собственной мантии, если они не были опытными телохранителями. Судя по хмурому выражению лиц, «торговцы» были не в восторге от посещения моего дома. Внимательно взглянув на меня, они едва заметно кивнули. Весельчаку такое обращение явно не понравилось. Он вытянулся в струну и громко объявил:
— Прозрачный маг Эдвин, бессменный генерал армии умертвий Рамедии, могущественный победитель демонов, великий…
— Весельчак! — оборвал я его.
— Да, мой генерал? — он посмотрел на меня голубыми глазами, невинными как у младенца.
— О, боги… Ступай на кухню, пожалуйста.
Весельчак вышел, бросив презрительный взгляд на молчаливую троицу. Меня же больше интересовали не они, а человек сидящий в центре. Его широкая густая борода сделала бы честь любому представителю гномьего народа. Широкополая шляпа бурого цвета была надвинута на нос, практически закрывая глаза. Человек был одет в просторный зеленый камзол и замшевые сапоги с отворотами.
Должен признаться, что я всего трижды видел императора вблизи. Внешне он выглядел не так цветуще, как его пытаются изобразить придворные художники. Среднего роста, бледный, хрупкого телосложения. Фаусмин Третий был подозрительным мужчиной, которому везде мерещились заговоры и не всегда без оснований. За сорок лет он повидал их немало. Император никогда не снимал кольчуги, которую прятал под одеждой, и поговаривают, что даже спал в ней. Кроме того, Фаусмин так сильно боялся отравления, что его пищу пробовали пятеро доверенных слуг.
Император был неплохим человеком, насколько вообще можно оставаться неплохим, когда корона тяжким грузом столько лет давит на твою голову. Вот уже двадцать два года, как он взошел на трон и с тех пор не было ни минуты, чтобы он не опасался за свою жизнь.
Я вгляделся в карие глаза сидевшего передо мной мужчины, потом перевел взгляд на холеные руки, которые он скрестил на коленях. Если бы не слова Мелл, мне и в голову бы не пришло, чтобы передо мной император, но теперь мне было известно, куда смотреть и я узнал его. Фаусмина выдали пальцы. Они у него были длинные, тонкие, очень изящные со следами от многочисленных перстней.