Статую этого бога делают изнутри полой. В ее торсе имеется искусно сделанная дверца и каждый день жрец Трика в шесть утра и в шесть вечера открывает ее, чтобы показать молящимся содержимое их бога. Внутри Трика хранятся миниатюрные копии двух десятков других божеств. Это должно напоминать простым людям об изменчивости их объекта поклонения, который мог являться в любом обличье, и чье расположение духа было так же непостоянно как погода ранней весной.
Мы ехали не очень быстро, в основном, конечно, из-за меня. Я всегда был не ахти каким наездником, а теперь вообще пытался совершить невозможное и уснуть, прижавшись к колючей гриве.
— Скоро дорога выведет нас на главный тракт, — заметил император. Заметив, что я засыпаю на ходу, он крикнул. — Эдвин! Вы сейчас выпадете из седла.
— Ничего не могу поделать Ваше Величество. Сегодня у меня был невероятно длинный день.
— У меня тоже и что? — не дождавшись моего ответа, он снова спросил. — Вы знаете эти места?
Я огляделся, пытаясь сообразить, на каком участке тракта расположен особняк барона. Луна скрылась за невесть откуда взявшимися облаками, а света бродячих огоньков хватало лишь на то, чтобы освещать морды лошадей. Вокруг были черные стволы деревьев и серая дорога. Только заметив на въезде сломанный «журавель», я понял где мы, о чем тут же сообщил своему спутнику.
— Тогда вы должны знать есть ли здесь поблизости постоялый двор.
— А мы туда заедем? — с надеждой поинтересовался я. В моем воспаленном сознании уже нарисовалась неутешительная картина, будто бы мы будем ехать без остановок до самого дворца Магерона.
— Придется, — нахмурившись ответил Фаусмин. — Необходимо отдохнуть перед дальней дорогой.
Он резко оглянулся, вынудив меня сделать тоже.
— Что такое? Вы что-то заметили?
— Мне все время кажется, что я слышу стук копыт, как будто за нами едет охрана. Я уже забыл, когда вот так вот выезжал в одиночку. А чтобы ехать одному ночью по таким глухим местам — такого даже представить не мог. Неприятное чувство, словно не достает чего-то важного. Точно кисть отрубили, а ты по старинке пытаешься ухватить ею что-нибудь.
— Относитесь к этому иначе. Подумайте как хорошо быть свободным человеком. Никто не дышит вам в затылок, не надоедает своими советами.
— Это была моя мечта детских лет, но с возрастом я отказался от нее. А вы, Эдвин, мечтали о чем-нибудь?
— Конечно. О домике на лесной опушке, откуда бы открывался замечательный вид на далекие горы. О достатке, чтобы не пришлось считать каждый золотой. О просторном кабинете, где можно читать книги сидя в удобном кресле, а потом спускаться к ужину и наслаждаться заходящим за горизонт солнцем держа в руке кусок пирога. У меня были очень простые, примитивные мечты и вероятно поэтому они все исполнились.