— Полностью — нет. Но работать над собой можно. Ты же позволяешь себе орать по поводу и без повода.
— А как я могу не орать? — начала заводиться Яблонская. — Как же мне тогда руководить? Они же на шею сядут и ножки свесят! Да если Ростунову не ввалить как следует, он вообще оборзеет! А из Кориковой я как человека сделала? Просто рвала ее писанину и швыряла в лицо! И ведь научилась девка писать. Конечно, тоже не фонтан, но и не сочинение ученицы пятого класса.
— А, может, Корикова без твоих истерик еще лучше бы стала писать? Ты не думала об этом? Может, она стала писать лучше не благодаря твоим оскорблениям, а вопреки им? А сколько времени у нас в редакции уходит на все эти разборки? Вместо того, чтобы работать, мы «вваливаем» и «вставляем», «вваливаем» и «вставляем». Ну, ввалила ты и ушла к себе в кабинет. А Корикова думаешь, тут же сядет и шедевр выдаст? Да ничего она не выдаст. Она тут же корвалолу накапает, потом полчаса в себя будет приходить. А ведь могла бы эти полчаса работать. И ведь как мало для этого надо: чтобы начальник не вваливал — а нормально, по-человечески, с уважением, высказывал свои претензии. Вот ты за что Кориковой в прошлый четверг ввалила?
— Сам знаешь, за что. За дело. Я звоню, а она сотовый не берет. Это нормально, ты считаешь? Начальник названивает, а подчиненный его в игнор отправляет?
— А почему ты не спросила ее, почему она не берет трубку?
— Да какая мне разница, почему? Давай я вместо того, чтобы газету делать, начну сеансы психоанализа проводить! У меня и своих проблем выше крыши, а я буду думать, почему Корикова то не сделала, да это не сделала!
— А напрасно не думаешь. Вот у тебя такая особенность интересная есть: ты почему-то сразу думаешь, что человек чего-то не делает из вредности. Но причины-то могут быть совсем другие. Корикова не игнорировала тебя, она просто ехала в маршрутке и не слышала, как звонил телефон. А иной раз — она мне сама рассказывала — и слышишь, что телефон звонит, а стоишь на одной ноге, и водитель дергает автобус туда-сюда… Просто нет возможности оторвать руку от поручня и залезть в сумку, чтобы телефон достать. А ты сразу же во всем контрреволюцию видишь!
— Тебе бы в адвокаты надо было идти, — ядовито прервала его Яна. — Только ты почему-то кого угодно готов защищать и находить им кучу оправданий. А ты подумал, почему я-то такая?
— Темперамент — ты уже говорила. И, видимо, какие-то психологические проблемы. Извини, я уж откровенно.
— У меня нет никаких психологических проблем!
— А почему ты тогда считаешь, что каждый хочет тебя обмануть, подставить, подвести? Откуда в тебе это? Почему я вот, например, не жду ни от кого подвоха?