– Это было не трудно. В столе справок. Твой телефон не отвечал, я получила твой адрес и нагрянула сюда. Извини, что без предупреждения.
– Он отключен за неуплату, – махнула Лола рукой. – Вот счастье-то! Проходи на кухню, не стесняйся. Все свои. Это Анджей, – ткнула она пальцем в парня. – Свойский парень.
– Мы уже познакомились.
Парень кивнул, по-прежнему не сводя с меня глаз. Кухня была заставлена мебелью и напоминала склад вещей. Посередине кухни стояла корзина для мусорного белья, а на окне пламенела герань.
Стол был завален немытыми чашками, которые Лола быстро переставила в раковину, где уже высилась горка грязной посуды.
– Анджей! Найди для Настюхи хоть одну приличную чашку в этом доме.
Анджей поставил передо мной белую с коричневыми разводами чашку, которая была решительно забракована Лолой.
– Вымой сначала, – бросила она ему. – Возьми из гарнитура бело-красную…
Мне заварили крепкий, как деготь, кофе, от которого моментально запершило в горле. Откашлявшись, я спросила Лолу:
– Ты бросила маэстро Георгиева?
На лице Лолы отразилось глубочайшее недоумение, а потом она расхохоталась, обнажив безупречно-белые крепкие зубы.
– А, ты об этом! Настеша! Это была сказка для мамы. Ее утешительный приз в вечной гонке под названием «воспитать хорошую девочку и дать ей образование». Я приехала сюда с намерением поступить в училище и сделать музыкальную карьеру. В училище я не поступила, жить было негде, жрать не на что.
Она перевела дух.
– Анджей, сигарету!
Анджей вырос как Старик Хоттабыч из запечатанного кувшина.
Лола закурила тонкую сигарету; предусмотрительный Анджей сразу подвинул ей пепельницу.
– Девочка, – проникновенно начала Лола с неслыханными мне доселе армянскими интонациями пожилой, умудренной жизнью женщины. – Девочка моя, ты еще не знаешь, что такое Большой Город. Сколько в нем ловушек и соблазнов. – Лола неожиданно замолчала. Сбоку я видела, как Анджей продолжает пожирать меня глазами. Еще немного, и его испепеляющий взгляд сделает ожог на моей правой щеке.
– Я пыталась устроиться куда-нибудь на работу. Музыкантом. Но это была напрасная затея.
– Но ты же хорошо играла на скрипке, – вырвалось у меня. – Просто великолепно.
Лола улыбнулась усталой снисходительной улыбкой.
– Знаешь, сколько таких «великолепных» прибывает в Северную столицу каждый год? Да что там год! Каждый месяц, неделю, день! И всех город пережевывает и выплевывает, как отрыжку.
– А маэстро Георгиев? – Я еще не могла расстаться с этой мечтой. Играть у самого маэстро Георгиева!
– Его никогда не было. Я же говорю, Настеша, это – миф. То есть маэстро Георгиев жив-здоров, но он даже не подозревает о моем существовании.