Однако поделиться впечатлениями друзья не успели. Едва лишь прелести незнакомки скрылись из поля зрения, как неподалеку раздалось звонкое жужжание и из-за речного поворота показалась моторка. Двигалась она небыстро; это была старенькая «алюминька», в которой по своим надобностям ехала целая семья местных жителей. Глава семьи, как ему и положено, сидел полубоком сзади и рулил. Поскольку свой курс водитель моторки сверял по ближнему берегу, то и он, конечно, тоже увидел голую красавицу, стоявшую, как на картине. Увы, впечатление оказалось таким сильным, что мозг водителя подал неверную команду руке, державшейся за правило. В результате «алюминька» взвизгнула мотором и, словно бы поскользнувшись на воде, заложила недопустимый вираж. Все семейство ссыпалось на один борт, крен стал необратимым, и… лодка хлопнулась навзничь. Спустя несколько мгновений из-под «алюминьки» вместе с воздушными пузырями одна за другой стали всплывать человеческие головы – слава богу, туземцы умели держаться на воде. Лодка их, впрочем, тоже проявила до некоторой степени непотопляемость: она не пошла ко дну, а приняла вертикальное положение, выставив над водой облупленную носовую часть.
Но хотя потерпевшие крушение все остались на плаву, положение их нельзя было назвать удовлетворительным. Толстая тетка, очевидно, мать семейства, хлопотала, пытаясь пришвартовать к торчащему носу лодки двоих детей и кое-какие вещи. Одновременно она последними словами крыла незадачливого водителя. Сам он без пользы плавал поблизости, но выглядел не обескураженным, а скорее сердитым:
– Вишь ты! – возмущался он громко. – Вишь ты, моду взяли – телешом щеголять!
Тут только женщина на берегу вышла из оцепенения. То ли застыдившись наконец, то ли просто решив, что место становится слишком оживленным, она подняла с песка халатик и, накинув его, удалилась, предоставляя своим жертвам расхлебывать реку.
Но что было делать Гарику с Вовиком? Конечно, они могли плыть себе дальше, однако морской кодекс повелевал прийти на выручку терпящим бедствие. Разумеется, это означало конец безмятежному дрейфу… но юным душам свойственны прекрасные порывы. Гарик вытащил из-под себя надувной круг, которым они пользовались вместо сиденья, Вовик налег на весла – и их лодка с лягушечьей прытью зашлепала к месту катастрофы.
Тем временем бедолаги, барахтавшиеся вокруг «алюминьки», начинали понемногу уставать. Отложив пререкания до лучших времен, они с растущим беспокойством крутили головами, оглядывая как нарочно пустынную реку. Первой не совладала с нервами толстая мамаша: