Но и уши мои слышали не слыша. Не сразу я понял, что голосок обращен ко мне, а когда понял, то машинально вскинул руку с часами:
– Два часа пятнадцать минут, девочка.
Сказав это, я осознал, что передо мной действительно стоит мокрая девочка, а в руках у нее какой-то сверток.
– Дяденька, возьмите собачку, – повторила она, видимо, уже в который раз.
– Давай, – сказал я не раздумывая и принял у нее сверток, в котором немедленно что-то запищало.
– Спасибо, – улыбнулась девочка и побежала от меня по лужам.
Надо было спросить, как зовут собачку, но я не догадался. Да я девочкиного-то имени не знал. Вернувшись домой, я внимательно изучил содержимое свертка. Существо оказалось мужского пола, примерно полутора месяцев от роду. Заглянув в святки, я нарек его Филиппом.
Что есть первейшее из общественных благ? Конечно же, магазин шаговой доступности. (Ценовая доступность подразумевается, хотя это понятие относительное.) Если бы у нас везде были устроены МШД, то не нужна была бы ОП при президенте, потому что каждый такой магазин сам по себе есть замечательный гражданский форум.
В торговом зале его мы громко заявляем о своих правах, на крылечке ведем продолжительные дискуссии, а на задворках осуществляем личные свободы, не установленные законом. И все это не отвлекая правительство от государственных дел.
Что касается моего микрорайона, то он в этом смысле благоустроен как нельзя лучше: ближайший магазин находится у меня прямо под окнами. При желании я могу плюнуть на его крышу, так что получается даже не шаговая доступность, а плевая. Построен этот магазин давно, и когда-то он назывался просто «Булочная». Булок в нем отродясь не бывало, но хлеб и твердые советские пряники купить было можно. Потом, когда в стране произошли всем известные перемены, магазин был приватизирован и стал называться «Булочная Роза Магазин». Кто была эта Роза – первая владелица магазина, жена владельца или его любимая женщина, сегодня уже никто не знает. За пятнадцать последующих лет торговая точка несколько раз поменяла хозяев; вывеску обновляли, слова в ней переставляли местами, но набор их всегда оставался тот же. Я понимаю, что убрать «Розу» с вывески нельзя, потому что теперь это бренд. Но меня удивляет упрямство, с которым наш магазинчик по-прежнему именует себя «булочной», ведь булок в нем как не было, так и нет. Зато, кроме булок, есть все, хотя и низкого качества. Невзыскательный потребитель, живущий в шаговом радиусе, в том числе и я, всегда отоваривается в «Розе».
Однако если же мне хочется непременно булок или какого-то непросроченного продукта, то приходится сделать на шаг больше. Метрах в двухстах от моего дома расположен большой современный гастроном. Считается, что он экономкласса, но это не значит, что покупатель может в нем шибко сэкономить, – здесь экономят на покупателе. В зимнюю пору старушки, словно кегли, падают на его обледенелом крыльце, а в зале зимой и летом нечем дышать. Я уж молчу о хронической нехватке продуктовых корзинок и ключиков от камеры хранения. Гастроном-эконом – это у нас второй уровень потребительской достаточности.