Спустя два часа мы с Филом уже драпали из Москвы на дачу. Там, в Васькове, я и просидел с выключенным мобильником до конца октября. Марина со временем, конечно, поняла, что обманулась во мне, но я, видимо, попал все-таки в какую-то риелторскую базу данных, потому что мне до сих пор иногда звонят и приятными женскими голосами осведомляются, не желаю ли я продать квартиру.
Мы часто уподобляем город живому организму. И это правильно, потому что у него есть артерии, нервы и органы. Город, как и все живое, сложно, непостижимо сложно устроен. Он дышит, питается, производит отходы – следовательно, он и вправду природное существо. Но раз так, то город не может, как утверждают некоторые, быть созданием человеческого гения, пускай даже совокупного. Во-первых, ничего природного человек создать не в состоянии, а во-вторых, никакого совокупного гения не бывает. Есть только разные учреждения и организации, которые не всегда знают, как сами-то функционируют.
Правда, говорят, жил в Москве один гений, не совокупный. Это был уникальный специалист по канализационным сетям, чародей и маг своего дела. Невероятным образом он чуял под землей сливные трубы, даже те, которые не указаны ни на каких схемах. Без консультации с ним в Москве не начинали рыть ни одного котлована. Но потом спец состарился, ушел на пенсию, и другого такого нет. Заметим, однако, что даже этот уникум понимал только в канализации, а ведь в городе есть еще множество систем и коммуникаций под-, и на-, и надземных; в эфире и то все частоты заняты.
Но если мы признаём, что город – это живой организм, то мы должны признать его тварное происхождение. Более того – нам придется уступить ему свой приоритет и признать, что не мы, человеки, а город является венцом творения. Потому что мы хотя и тоже организмы, но являемся лишь частичками города, а часть не может превосходить целое. Богоподобны не мы, а наш город. Он – вершитель наших судеб и хозяин наших воль. Без него мы погибнем или в лучшем случае одичаем. Без него мы не были бы теми, кто мы есть. Юрий Михайлович не стал бы мэром, Василий Степанович – водителем троллейбуса, а я – писателем. Вы, уважаемые читатели, не стали бы читателями, так как без города не существовало бы метро.
И то, что жена Василия Степановича, Раиса, работает железнодорожным диспетчером, тоже город устроил. В детстве Рая мечтала стать заведующей каруселями в парке культуры, потом еще кем-то, но только не диспетчером. Однако, как водится, город имел на нее свои виды, и в этих видах ему угодно было поселить Раю с папой и мамой поблизости от товарной станции. Сами ее родители железнодорожниками не были (они оба трудились на каком-то заводе) и рано умерли. Но незадолго до своей кончины мама успела дать дочери полезный совет.