Помывшись и физически воспрянув, Урусов почувствует голод. Поэтому, не мешкая, он примется за готовку. Здесь, впрочем, возможны варианты: заботясь о здоровье, Саша регулярно вносил в свое меню изменения и дополнения. Но что бы он себе ни приготовил, ужин Урусов, конечно, съест без остатка и без остатка, до последней страницы прочитает за едой сегодняшний номер газеты «Известия».
После еды он нальет себе большую чашку кофе, пойдет в комнату и сядет за компьютер. Машина, приведенная в действие, задышит, в животе ее заурчит винчестер, и перед Сашей засветится монитор, сообщая, что кибернетическое устройство готово к сотрудничеству. Щелкнув «Документы», Урусов выведет на экран некий текст без заглавия и… надолго замрет, покуривая и прихлебывая кофе. Так же вот, вчитываясь в экранные строчки, он сидел и вчера, и месяц тому назад, только месяц назад в компьютере было одной страницей меньше.
Безымянный опус, на который Урусов не жалел своих вечеров, представлял собой повествование, глубоко личное по содержанию, но по форме художественное, полное аллюзий и тонких интеллектуальных отсылок. Не так уж был плох Сашин текст, но он имел одно общее свойство с осенним лесом: ошибки и несообразности в нем, как грибы, давали постоянный урожай. И, как грибы, они становились видимыми лишь спустя сутки или более. Поэтому основные усилия Урусову-литератору приходилось ежевечерне тратить на сбор собственных ляпов, переписку и переправку всего написанного ранее. Если бы Саша творил при помощи авторучки, то изводил бы, несомненно, страшное количество бумаги.
Как бы то ни было, пусть вялую и позиционную, но свою войну со словом Урусов вел ежедневно и неукоснительно. Сегодняшний вечер не стал исключением. Принеся в комнату благоухающую чашку кофе, Саша включил компьютер и, пока тот приходил в сознание, распахнул окно. Сделал он это не ради воздуха, городского, теплого, не замедлившего заполнить помещение, а для того, чтобы поздороваться с большим пирамидальным тополем, росшим метрах в пяти от стены дома. Тополь этот был примерно Сашиным ровесником, но выглядел седым стариком из-за серебристого оттенка своей листвы.
Занимался Урусов, сидя не на стуле, а в кресле, потому что, во-первых, любил подбирать под себя ноги, а во-вторых, он больше думал и курил, чем стучал по клавишам. Мягкий отдаленный шум вечернего города, доносившийся в открытое окно, деликатный шелест тополиной листвы, даже ровное дыхание вентилятора в системном блоке – все располагало к покойной и плодотворной умственной деятельности. Однако вопреки этому внешнему благоприятствованию работа у Саши сегодня не задалась. Затеяв переделку какого-то абзаца, он за несколько часов совершенно истощил свой мозг, но удовлетворительного результата не добился. Может быть, ему мешала собственная чрезмерная взыскательность, а возможно, просто духота и недостаток в воздухе кислорода.