Она хотела вцепиться в его руку, увести прочь, но была не в силах пошевелить и пальцем. Открывала рот, но не могла произнести ни слова. Лишь химера притягивала ее взгляд. Лена старалась смотреть не на нее, а на мужчин, но краем глаза видела, как шевелится хвост кошмарной твари.
Лена уже ненавидела и химеру, и камин, и саму квартиру. Уйти! Уйти отсюда скорее! Она ни за что не согласится придти сюда еще.
Внезапно мужчины смолкли. Перестали доноситься постукивания по железу. Раздалось шипенье. Тихое и короткое, оно вторглось в душу, устроилось там холодной змеей и притаилось. Лена замерла. Тоска заполнила ее целиком. Хотелось плакать, стонать и выть в полный голос. Кататься по полу и одновременно забиться в самый темный угол.
Страх и отвращение к химере придали ей сил, и она отвернулась к окну.
«Да что со мной сегодня?» — она уткнулась пылающим лбом в стекло. Его прохлада успокоила. «Что-то я плохо сплю в последнее время, вот и мерещится всякое…»
На улице капризничала осень, насылая внезапные сумерки. Открыть бы окно, да глотнуть свежего воздуха, но не хотелось шевелиться. Вокруг царило такое же сонное оцепенение, что внезапно овладело ей, лишь сизое в багровых разводах небо отражало тревогу. «Хоть бы лучик солнца!»
Лена уже не удивилась, заметив на опустевшей набережной карету, лишь вздрогнула, когда конь фыркнул, и перевела взгляд на реку. Над водой, едва заметно, как гнилушка в погребе, мерцал зеленоватый туман, отражая тихо перекатывающиеся волны. Какие-то тени мелькали в глубине, слишком темные, для стаек рыб. Окно по-прежнему закрыто, но потянуло гнилью, водорослями и тленом. Отблеск света из их окон — единственное светлое пятно на мокром тротуаре перед домом. Свет неровный, с багровыми всполохами. Нет сил туда смотреть. Нет сил отвернуться. Страшно закрыть глаза.
Она затылком чувствовала, как сзади извивается кольцами проклятая тварь, бьет хвостом, разрастается, норовя заполнить собой всю комнату. «Антон! Надо увести его! Надо бежать отсюда!» — но, остолбенев, Лена не могла заставить себя даже повернуться к камину.
Карета под окном чуть дрогнула, и ее дверца со скрипом распахнулась.
«Господи! Путь это будет турист!» — но чувства говорили, что это кто-то другой, страшный, кто-то не из этого мира.
— И что теперь? — раздался сзади разочарованный голос.
Лена облегченно вздохнула: «Все в порядке! Они открыли дверь. Там пусто. Сейчас мы все уйдем».
— Все кончено. Ее душа за этой дверью. Сейчас ей нет пути назад. Дом я продам. Никто о ней не вспомнит.
«О чем это они?» — холодок пробежал по спине, а голоса показались чужими, незнакомыми. Оборачиваться страшно. Наверное, опять наваждение…