И тут он увидел ее. Прекрасное созданье. Нимфа. Она седела на гранитном берегу, полоскала ножки в Лебяжьей канавке и пела. Странно пела, Антон не мог разобрать ни одного слова, но он и не хотел их разбирать. В этой песне было все, в чем нуждалась его измученная душа именно сейчас. В ней было тепло и уютно, безопасно и комфортно. Мелодия окутывала любовью, такой трогательной и нежной, какой не бывает в обычной жизни.
Нимфа повернулась к нему и приветливо улыбнулась. Пышные светлые волосы, полные губы, большие добрые глаза, полупрозрачные одеяния, дающие возможность в подробностях рассмотреть ее безупречное тело. А вокруг — сияние, изгоняющее холод и непогоду. Как окошко в лето из холодной промозглой осени, на подоконнике которого сидит прекрасная незнакомка, беззаботно покачивает ножками и поет песню любви, ему, Антону.
Антон и сам не заметил, как пошел к ней. Медленно, словно загипнотизированный. Лишь на мгновение мелькнула мысль, что что-то тут не так, но потом он подумал: «Не могут же одни исчадья ада и порождения сатаны населять этот мир! Должно же в нем быть хоть что-то прекрасное, в противовес всему! И вот, я нашел это прекрасное! С ней я буду в безопасности! С ней я буду счастлив! Счастлив!.. Счастлив…»
Она тянула к нему руки, а он тянул руки к ней. Они оба улыбались. Оба были счастливы. Нимфа уже не пела, но песня продолжала звучать. Она лилась отовсюду, в нее вплетались голоса многих прекрасных нимф и слышался перезвон серебряных колокольцев.
Вдруг что-то изменилось. Что-то щелкнуло у Антона внутри, возникло ощущение, что он теряет контроль над собственным телом, что разум его заменяется чьим-то чужим, холодным, злым.
Последнее, что он отчетливо видел — это испуганный взгляд нимфы.
Дальнейшие события разворачивались стремительно.
Антон так и не понял, как такое могло произойти, и наблюдал за всем как будто со стороны.
Он отвел руку в сторону и резко, наотмашь, ударил нимфу по лицу. Удар был такой силы, что ее подбросило в воздух, она отлетела назад на несколько метров и ударилась головой о гранитный бордюр. Замерла. Похоже, потеряла сознание.
Так же неожиданно пелена спала с сознания, и Антон вновь обрел контроль над собой.
Он бросился к ней в полном смятении, но тут же остановился и замер на месте.
Перед ним, на гранитном бордюре, обрамляющем Лебяжью канавку, лежала не нимфа. Перед ним лежала жуткая тварь. Химера, сбежавшая из картины Босха. Дряблое, морщинистое женское тело серо-синего цвета венчала рыбья голова с огромным ртом, оснащенным множеством иглообразных зубов и мерзкими жабрами. Круглые белесые рыбьи глаза медленно вращались. Вместо ног — хвост, как у русалки, только не золотистый, как в кино, а такой же, синевато-серый, перепачканный в тине. Запах тины и гнили ударил в нос.