— Ты полный кретин! Вольронт давно мертв! — взвизгнул Иван Архипович.
И вокруг воцарилась тишина.
Только что в особняке Дюссельдорфов на Елагином острове царило веселье. Играла незатейливая музыка. Повсюду сновали упыри, обсуждая сегодняшнее меню из двух дюжин молодых девиц, коих, кстати сказать, где-то раздобыли глуты. Всем было весело и вдруг… все замерли. Даже бронзовые статуи в виде ангелочков карликового роста, державшие в руках высокие подсвечники, не ходили больше по залу. Все обернулись и смотрели сейчас на Ивана Архиповича.
— Да! Я готов заявить это во всеуслышание! — Иван Архипович яростно зашевелил глазами. — Акрон Вольронт мертв! Его больше нет, и вся власть в этом городе принадлежит мне!
Из толпы вышел древний сгорбленный кровосос. Все присутствующие, кроме Влада и Ивана Дюссельдорфов, склонили головы. Это был граф Цепеш, глава самого старого клана упырей.
— Все, кто заявлял такое во всеуслышание, насколько мне известно, давно сами мертвы. А Хозяин жив! Так что, молодой человек, смею вас заверить, делая такие заявления, вы совершаете большую ошибку. И она будет стоить жизни вам. И еще, раз уж я встрял в вашу милую беседу, хотелось бы узнать, где ваш отец, Архип Петрович? Что-то его давно не видно…
Упоминание отца немного охладило пыл Ивана Архиповича. Он вдруг почувствовал, что больше не может тут находиться, что ему срочно надо на воздух. Вся эта роскошь, все эти натянутые улыбки, скорее даже оскалы гостей, что натащил сюда его братец, ужасно раздражали. Потихоньку превращаясь в глута, он потерял интерес к дворцам, балам и попойкам. Только власть, сила, расширение своих владений и возможностей интересовали теперь его.
— Архип Петрович дома. Ему нездоровится… — Ивану надоело парить в воздухе, подобно мор-глуту и привлекать всеобщее внимание. Он опустился на пол, тяжело вздохнул и окинул взглядом просторный зал с золоченой лепниной на потолке и огромными зеркалами на стенах. — Что уставились, гости дорогие?! Продолжайте веселиться!
Вновь заиграла цыганская скрипка, и толпа, собравшаяся было вокруг братьев, разбежалась по залу.
«Интересно, почему кровососы так любят огромные зеркала? Они же все равно в них не отражаются…» — Иван Архипович подошел к такому зеркалу и уставился в него, предпочитая видеть весь этот вертеп в отражении.
В зазеркалье было гораздо просторнее. Владовы упыри, как и сам Влад, не имели отражения. Отражались лишь девицы, сегодняшний обед кровососов. Некоторые из них носились по залу, некоторые лежали на полу, а некоторые застыли и слегка подергивались в совсем уж неестественных позах, видимо, как раз сейчас их ели. Еще отражался цыган. Но как-то странно. Его очертания были размыты, казалось, что у него четыре руки, две скрипки, маленькие рожки на голове и ноги сатира с козлиными копытами.