— Мамочка послала, — развел тот руками. — Соскучилась по тебе, в гости зовет.
— Мамочка, говоришь, — пробормотал Арон, сворачивая карту. Мама у жрецов Смерти могла быть только одна. Недаром в старых хрониках Она носила имя Мать Всего. Не стоило удивляться, что жрец оказался здесь, в его доме, у дверей лаборатории. Для Смерти нет преград, для Ее служителей тоже. Разве что кто-то, благословленный Светлыми Богами, тем же Солнечным, например, может заградить им путь. А вот Темная магия и ее носители во власти Серой Госпожи. Стало быть, и Тонгил тоже.
— Передай Госпоже мои извинения, Грисс, но никак не могу. Дела.
— И так всегда! — с наигранным разочарованием воскликнул тот, манерно всплескивая руками. — Все тебе некогда, все дела, все чародействуешь. А у нас празднование, между прочим, в твою честь намечается!
— Вот как? — удивление получилось искренним.
— К Мамочке вернулись ее любимые детки.
Должно быть, Арон смотрел совсем непонимающе, поскольку жрец укоризненно покачал головой:
— Сихха, дорогой мой Тонгил, конечно же, я говорю о сихха. Тех самых, что служили императорской семье. Неужели так коротка твоя память?
Ну да, сихха, с которыми он что-то сделал, и они… они что? Получается, погибли. То есть вернулись домой, к Мамочке, в Серый Мир.
— Я должен сочувствовать или радоваться? — спросил северянин мрачно.
— Радоваться, конечно! — воскликнул Грисс, широко улыбаясь, — Мамочка по ним соскучилась, так что можешь не бояться ее недовольства.
— А император знает? — поинтересовался Тонгил.
— Конечно. Его я позвал на празднование первым. Он тоже оказался занят. Жаль, жаль!
Арон хмыкнул, подумав, что согласись император, тот же Грисс онемел бы от удивления. Северянин не слышал еще о человеке, который бы добровольно отправился в гости к Серой Госпоже. Только Ее жрецы могли путешествовать между мирами живых и мертвых. Впрочем, Тонгил сомневался, что после посвящения они оставались людьми в полном смысле этого слова.
Выпроваживать Грисса не пришлось: жрец поспешил откланяться сам; еще раз выразил сожаление, что не увидит «дорогого Тонгила» на празднике, и исчез, истаяв в сером тумане. Для эррэ Арона туман этот ощущался Вратами, разве что с другой тональностью, чем у Врат девчонки-полуэльфийки. В воздухе еще некоторое время оставался след, словно приглашение: «Открывай и следуй за мной». Не то наивная ловушка, не то подчеркнутая любезность. А может и вовсе тонкая насмешка, как раз в духе Серой Госпожи.
Арон сел на край стола, потер виски. Еще пару месяцев в этом мире, в этом теле — и он вообще разучится удивляться. Так сам Солнечный явится в гости, а он воспримет это лишь как очередную крупную неприятность.