— Мэль, — произнес Тонгил, оборачиваясь к полукровке, едва край длинной утренней тени полуэльфа пересек траву. — Ты что-то хотел?
— Да, — Мэа-таэль бросил быстрый оценивающий взгляд на чужака. Уже несколько лет не случалось, чтобы кто бы то ни было появился в замке без его ведома. Стало быть, незнакомец мог быть только из киретского посольства. — Да, хотел, но вы так мило беседуете…
Фраза, наполненная насмешкой, звенящим предупреждением повисла в воздухе. Мэа-таэль и сам не смог бы сказать, с какой стати он полез на рожон, но непонятность поведения Тонгила его злила, а злиться молча и незаметно для окружающих полуэльф умел, но не любил.
— Мэль, радость моя, ты что, ревнуешь? — Арон медово ему улыбнулся. — Уверяю, милый, для этого нет никаких причин.
Мэа-таэль резко, словно его ударили, отшатнулся; потом зло сплюнул:
— Бесов извращенец! — и, развернувшись, зашагал прочь, делая вид, что не слышит смех Тонгила. К демонам этого мага! Ведь знает же прекрасно, как Мэля раздражает подобное!
«Знает, поэтому и продолжает», — подсказал рассудительный голос логики, который полуэльф, все еще кипя от возмущения, немедленно заставил замолчать.
* * *
— Мое присутствие обидело вашего друга? — неуверенно поинтересовался Сэймин, когда Тонгил перестал смеяться. Было заметно, что последняя фраза Арона выбила из колеи не только Мэля.
— Моему другу пора научиться контролировать свои эмоции, — пробормотал воин.
Дневник прежнего Тонгила мало что говорил на тему личностных отношений, так что реакция Мэля оказалась для Арона изрядным облегчением: ясно, что хотя бы с полукровкой его связывали чисто дружеские, без всякой двусмысленности, отношения.
Вчерашнее заявление пажа о юном наложнике княжеского рода все еще неприятной занозой сидело в сознании, наравне с воспоминанием об эльфенке в его постели. Оставалось надеяться, что это хотя бы был один и тот же мальчишка.
Что стоило прежнему Тонгилу довольствоваться симпатичными служанками, или, если уж на то пошло, завести гарем из прекрасных невольниц? Но нет, магу требовалось ориГитальничать. А теперь его наследство досталось Арону, никогда не чувствовавшему склонности к собственному полу.
— Боюсь, меня уже начали искать, — Сэймин виновато пожал плечами. — Благородный тар Аримир, заканчивая молитвенные чтения, всегда требует свои лекарства.
Арон кивнул и вежливо попрощался с южанином, который, по его словам, являлся лекарем.
Тар Аримир, назначенный, благодаря дальнему родству с киретским князем, главой посольства, был свято уверен в наличии у него десятка неизлечимых заболеваний и тратил потому немалые деньги на редкие травы и лекарства. Отправляясь в дальний путь, он не мог не захватить своего лекаря, не очень интересуясь желанием того ехать в столь «неоднозначное» место.