Несколько мгновений имперец лежал в позе, невозможной для живого человека, потом… потом силуэт его тела начал расплываться, таять, превращаясь в бесформенную темную массу. Таяло тело, таяли одежда и оружие, таяли и впитывалось в землю. Рядом Арон слышал восторженные и яростные крики, змеиное шипение, но отвести взгляд от тающего человека не мог, даже когда на почве осталось от него лишь пятно нечеткого очертания.
— Ты пропустил самое интересное! — подходя к нему, укоризненно проговорила женщина. Арон вздрогнул, потом кивнул в сторону растаявшего:
— Я никогда не видел такой магии и не слышал о ней. Он просто…
— … растворился, — закончила за него женщина. — Так обычно и бывает. Кариш всего лишь ушел на перерождение, хотя и раньше объявленного срока. Но это риск. Охотясь, мы все рискуем, — улыбнувшись, добавила. — Хотя награда того стоит!
— Какая награда? — Арон встряхнулся.
— Кровь гидры дает возможность посещать мир живых и приводить смертных в наш… — произнесла женщина, потом пожала плечами. — Тебе это ни к чему, маг, пока ты жив. Но чтобы суметь вернуться, тебе все же придется выпить немного солнечной крови. Пойдем. Хотя и жаль, что по-настоящему участвовать в охоте тебе не довелось.
Даже мертвая, солнечная гидра сияла теплыми золотом. Свет ореолом окутывал длинное змеиное тело, в недавней агонии свившееся в причудливые кольца, но больше не слепил.
— Поторопись! — велела женщина. — Как только сияние погаснет, кровь потеряет свои свойства. Вот, возьми, — она отстегнула один из висящих у пояса длинных ножей и протянула Арону. — Сделай надрез и пей. Чем больше, тем лучше.
И, не озаботившись проследить, выполнит ли человек указания, отошла чуть в сторону и последовала собственному совету. Стоило ей сделать разрез, как из змеиного тела хлынуло… на кровь это не походило, скорее, на жидкий свет, полный солнечных всполохов. Женщина набирала его полными горстями и опрокидывала в себя, не обращая внимания на то, как кровь гидры стекает по подбородку, пятная одежду. Снова и снова, и чем больше она пила, тем отрешеннее, счастливее и моложе становилось ее лицо…
Тонгил встряхнулся и перевел взгляд с нее на гидру. Показалось, или сияние начало блекнуть?
Наклонившись, Арон полоснул по чешуе — плоть мертвой гидры расступилась невероятно легко — и подставил ладони. Тепло, приятное и ласковое, действительно, словно тепло солнечных лучей. Поднес ко рту, осторожно сделал первый глоток…
Кровь гидры оказалась вкуснее всего, что Арон когда-либо пил; он сделал первый глоток, и все чувства, все внимание перешло на терпкую сладость с нежным послевкусием, попавшую в рот. Он выпил еще одну горсть, и еще, потом просто прижался ртом к ране на теле мертвой гидры, и пил, пил, не отрываясь, словно умирающий от жажды. Где-то рядом зазвенел веселый женский смех, но вдруг оборвался. Вместе с ним исчезло сияние, исходящее из-за Разлома, растаяло тело гидры под его руками.