Не брюнет, не блондин, не шатен. Глубокие залысины незаметно переходят в скудный волосяной покров на висках и затылке. Остренький, слегка приплюснутый с боков нос похож на миллионы таких же носов в мире. И так же, как они, не поддается точному определению вроде «римский нос» или «нос картошкой». Средней высоты лоб без морщин и без выпуклостей. Губы узкие, поджатые. Нижняя едва заметно оттопырена, что придает лицу чуточку обиженное и как бы детское выражение. Брови и ресницы белесые, слабо выраженные. Серые, узко поставленные, как у лося, глаза. Невыразительный взгляд, но если пристально в них всмотреться, увидишь затаившийся, тщательно скрываемый постоянный страх. Вот и все. Не густо. Впрочем, была в его поведении и манере говорить одна заметная черта — необъяснимая элегантность.
— Точно так, — подтвердил капитан, вставая.
— Платон Платонович Недошивин, — протянув руку, сказал незнакомец и улыбнулся располагающе.
«Комитетчик», — сразу понял Соколов. Недошивин пожал ладонь неожиданно крепко, по-мужицки. Соколову стало ужасно весело. Если они так грубо подсылают к нему комитетчика, значит: а) он на верном пути, и б) они принимают его за провинциального дурачка. Интересно, с чьих же слов? Неужели Палисадова? Да, Дмитрий Леонидович, не ожидали от вас… Обидно-с!
— Вы капитан районного угро, — продолжал Недошивин, не отпуская руки Соколова. — Я — майор Комитета государственной безопасности. Возглавляю особый отдел, называть который не буду.
— У вас все отделы особые, — беззлобно заметил Соколов.
— Ну перестаньте, Максим Максимыч! — натурально возмутился майор. — За что вы, оперативники, не любите нас, комитетчиков? Ведь одно дело делаем! Неужели думаете, у нас не понимают, что такое капитан районной милиции? Да еще фронтовик. Я имею в виду наших честных, порядочных офицеров, не проныр и карьеристов, которых и у вас хватает. Мы хорошо знаем цену таким, как вы. Русский капитан был и остается основой государственного строя России.
— Польщен, — сказал Соколов. Ему и в самом деле было приятно.
— Присядем?
— Прогуляемся, — предложил Максим Максимыч. — Чем могу быть полезен?
— Это не вы мне, а я могу вам быть полезен. Я пришел сюда не от Комитета, по собственной инициативе. А вот ваш товарищ Резо Гонгадзе… не хочу обидеть ваших дружеских чувств, говорил с вами по заданию КГБ. И, уверен, уже сообщил туда детали вашего разговора.
— Вот гад!
— Ошибаетесь, — возразил Платон Платонович. — Резо — безупречный работник. Он службист и не мог поступить иначе. Но он искренне за вас переживает. Потому что вам грозит смертельная опасность.