— Какой плохой мальчик, — усмехнулась Присцилла. — И это после того, как вы двое… провели вместе столько времени!
— Он заходил несколько раз повидаться с близнецами, — уныло пролепетала Сьюзен.
Присцилла с жалостью посмотрела на нее:
— Если ты думаешь, что кто-нибудь поверит в это нелепое объяснение, то можешь забыть об этом!
— Но это правда! — вспыхнула Сьюзен.
— Может, и так, — уступила Присцилла. — Но вряд ли он навещал их в десять вечера. Соседи все видят, им рот не заткнешь, — добавила она, отвечая на ее удивленный взгляд. — Ты вела себя с ним как полная дура, вся деревня уже в курсе.
— Присцилла…
— О, не волнуйся, я не собираюсь выдвигать никаких обвинений…
— Ты даже не представляешь себе, как я счастлива услышать это!
— Только не надо строить из себя оскорбленную невинность, — усмехнулась Присцилла. — Я, конечно, понимаю, что ты расстроена; видать, ты и впрямь понятия не имела, что он может взять и бросить тебя.
Сьюзен резко поднялась.
— Он не бросал меня, — четко проговорила она каждое слово. — У нас с ним не было ничего такого. Он гостил у твоего отца и теперь уехал, вот и все.
— Ну и ладно, если тебе так больше нравится, — фыркнула Присцилла. — Но если ты спросишь меня, я скажу — ты просто не знаешь, как удержать мужчину, вот в чем твоя проблема.
— Тебя никто не спрашивал, Присцилла. — Сьюзен окончательно вышла из себя, прекрасно понимая, что пришел день выложить ей все начистоту. — И честно говоря, я уже сыта по горло твоими чертовыми советами. Я здесь работаю, Присцилла, а не нахожусь на содержании, чего не скажешь о тебе.
— Да как ты смеешь! — задохнулась та от возмущения.
— Легко! — Глаза Сьюзен полыхали огнем. — Я мирилась с твоей грубостью и интонациями только из-за твоего отца…
— И из-за того, что в противном случае тебе показали бы на дверь!
— Что правда, то правда, — холодно признала Сьюзен. — Как твой отец может любить такую маленькую эгоистичную сучку — выше моего понимания. Но он любит тебя. Так что лучше мне уйти самой, это сбережет нам всем и нервы, и время.
Присцилла открыла от изумления рот, и без того броская косметика еще ярче проступила на ее побледневшем лице.
— Нет никакой необходимости делать этого…
— Хочу уберечь твоего отца от унижения, когда он решит уволить меня.
— Он не уволит тебя, — запротестовала Присцилла. — Скорее попросит меня уехать.
У Сьюзен чуть глаза не вылезли из орбит.
— Не смеши меня…
— Это правда. — Щеки Присциллы полыхали огнем. — Папа восхищается тобой и тем, как ты в одиночку справляешься с близнецами. Постоянно возносит тебе хвалу до небес и поет дифирамбы, — надулась она.