Руслан задумался.
— Знаешь? Это опасно. Не знаю, что он может выкинуть.
Вероника опять согласилась:
— Да, конечно. Но если не я, то кто?
После этого последовала новая серия телефонных переговоров, и их градус стал накаляться. С одной стороны, Руслан заботился о ее безопасности, с другой стороны, не мог простить, что какой-то подонок пырнул его ножом и мог уйти безнаказанным. А Вероника просто выжидала, когда закончатся бурные обсуждения. По большому счету ее не интересовало, что произойдет с Орехом. Она лишь беспокоилась о том, чтобы Руслана не понесло на эти разборки.
— Вероника! — наконец обратился он к ней. — Они идут первыми, ты в десяти метрах сзади. И держи постоянную связь со мной! Если начнется заварушка, то уходи, убегай. Ты не должна пострадать! Это мужские дела.
Она и сама об этом знала. Не должна пострадать хотя бы из-за Ани.
И она пошла. На этот раз ради него. Действительно, держалась далеко позади тех трех, которые стерегли Ореха возле дома, где он снял квартиру, и затем проследовали за ним до ресторана.
Выждав время и видя, что ничего не происходит, Вероника вошла внутрь, чтобы увидеть зрелище поедания специфического блюда грузинской кухни. А Орех не реагировал на стоящих полукругом парней и был занят только едой.
Она молча присела напротив, положила на стол мобильный телефон и спросила:
— Позвонить в полицию?
Тот вгрызся зубами в хрящ и не отреагировал.
Но у Вероники был опыт общения с подобной публикой, когда она в Москве оказалась втянутой в дело о поставках за рубеж органов для трансплантации. Такие, как он, понимают только язык силы.
— Я тебя опознала в качестве того, кто вчера вечером ударил ножом человека в «Правде». — И соврала: — И официантки тоже подтвердят.
Орех водил куском хлеба в жиже на дне тарелки.
— Отсидишь свое здесь, а потом поедешь в Россию. Там тебя ждут. Очень ждут.
— Ой, бля, хорошо! — впервые прореагировал Орех, отставил от себя тарелку и налил в стакан остатки вина из бутылки.
— Документ при тебе? — поинтересовалась Вероника, заметив сумку на соседнем стуле.
И подумала, что вряд ли он оставит важные бумаги в квартире, которую только что снял.
Появилась уставшая от кухни и от забот пожилая грузинка и, держась на расстоянии, спросила озабоченно:
— Вы тоже кушать будете?
Троица земляков Руслана мрачно молчала, поэтому отвечать пришлось Веронике:
— Не беспокойтесь, уважаемая! Мы сейчас уйдем.
Сказала так, как полагается говорить с грузинами, и хозяйка успокоилась. Но ожил Орех:
— Хорошо покормила, мать. Сколько набежало? А то тут пацаны заждались.