Курт запалено дышал.
— Шустро ты! Все?
— Кто побежал, все шестеро. Сам же говорил, не дай опомнится, будь быстрее и будешь живой. Сам то как?
— Хреново. Ещё несколько секунд и они меня достали бы.
— Я так понял, буйных выбили, пошли за остальными.
Две минуты собрать копья. Подобрались к опушке. Стоят, ждут. Ждите, ждите. Неизвестность она лучше всего. Минут через десять один из них, махнул рукой и все трусцой подались обратно. А вот так мы не договаривались. Ну, поиграем в догонялки. Заметив нас, они сделали правильные выводы, но приняли неправильное решение и наддали. Их всё-таки четырнадцать, могли бы и попытаться. А так бегство очень быстро стало паническим, когда уже не чего вокруг, только вперёд. Женщины начали валиться на землю. Толпа очень быстро превратилась в цепочку. Нет доблести в избиении сломленного противника, тем более оставшиеся находились в значительно худшей физической форме, чем даже первые шестеро, а уж с нами и сравнивать нечего. Через полчаса догнали последних.
— Курт, будем бегать километров по десять, как греческие гоплиты с тазиком на голове и корзиной с камнями за плечами, а то я чего-то запыхался.
— Это точно, сейчас отдышусь и побежим.
— Ладно, пошли женщин собирать, а то им, то за что такое счастье.
Трофеев, в сущности, не было. Копья с каменными наконечниками, дубинки, пара каменных топоров и прочие атрибуты каменного века. Женщины то же в качестве военной добычи не годились. Все напоминали узников концлагеря. Просто ходячие скелеты. Свистнул Разбойника, он быстро со товарищи собрал их в небольшую стайку. Повели к обрыву. По дороге решили поселить гостей в лагере на площадке. Там как раз жильё пустовало, и какой ни какой карантин.
Первый раз видел, что бы так быстро спускались по горному склону. Хельга так разогналась, что я не смог удержатся на ногах. Шлёпнулись оба. Вот так в процессе геноцида ни царапины, а здесь от любимой женщины весь бок ободрал. Правда всё-таки ухитрился оказаться внизу, поэтому она практически не пострадала.
Через переводчика долго объяснял старшему наши правила внутреннего распорядка. Потом всех погнали на речку мыться. Женщины пожертвовали значительную часть запаса мыла. Покормили немножко, с голодухи сразу много нельзя, уложили спать.
Наши все уже были в лагере. Заниматься трупами запретил. И без нас в округе желающих хватает. Потом через пару дней прогулялись с Куртом. Даже костей не нашли.
Очень насыщенный день. Сначала Рекс, потом персы. Закончилось всё тем, что наша переводчица, — а как её назвать после этого, бестолочь что ли, — ещё пять языков знает. Вечером у костра сказала, персиянки решили, что они все теперь мои наложницы. Хельга и так переволновалась, и ещё и это. В общем, я, конечно, могу как-то без сна обходиться, но всё имеет свои пределы.