Скорее вставай,
Ты, сонный лентяй.
Оторвись поскорей от подушки.
Играй, веселись,
Живи и люби,
И счастлив будь…
И музыка, и голос неожиданно прервались. Джек, внимание которого было сосредоточено на лице слепого негра (бессознательно пытаясь проникнуть под эти черные очки и увидеть перед собой глаза Спиди Паркера), не сразу заметил двух полицейских, стоящих за его спиной.
— Ты знаешь, я ничего не вижу, — сказал слепой гитарист, — но я чувствую…
— Черт бы тебя побрал, Снежок! Ты разве не знаешь, что тебе запрещено работать у Торгового центра? — крикнул один из полицейских. — Что тебе говорил судья Галлас, когда мы взяли тебя последний раз? Забыл? Между Сентрал-стрит и Мьюрал-стрит! И нигде больше!.. Боже, мальчик, сколько ты выпил? От тебя прет, как из винного погреба… Фу! Дышать нечем…
Второй полицейский взглянул на Джека и кивнул, указывая ему на дорогу.
— Иди-ка погуляй, мальчик! — сказал строго первый.
Джек быстро пошел по тротуару. Ему нельзя останавливаться. Если он может что-нибудь сейчас делать — то это идти. Его счастье, что внимание полицейских было занято человеком, которого они называли Снежком. Не было бы Снежка — и Джек не поручился бы за то, что у него не будет никаких проблем с ними. Новые на нем кроссовки или нет, все остальное выглядит потрепанным и окончательно износившимся. Полицейские не любят бродячих детей, а Джек всем своим видом напоминал именно бродячего ребенка, к тому же от него пахло вином.
Он представил себе, как сидит в полицейском участке в Зейнсвилле, а зейнсвиллские полицейские — дюжие парни в синей форме, которые каждый день слушают Пола Маккартни и поддерживают президента Рейгана, — склонились над ним и кричат ему в лицо.
Нет, он не хотел, чтобы зейнсвиллские полицейские обратили на него внимание.
Машина с бешеным ревом пролетела мимо. Джек поправил рюкзак и взглянул на свои кроссовки, как будто они интересовали его сейчас больше всего на свете. Боковым зрением он увидел, как полицейская машина быстро удаляется. Слепой был в ней, на заднем сиденье. Гриф гитары торчал около его уха.
Проезжая мимо Джека, старый негр повернул голову и посмотрел прямо на него через заднее окно…
…и хотя под грязными черными очками ничего не было видно, Джек знал, что Лестер Спиди Паркер подмигнул ему.
2
Джек снова подумал о своем безвыходном положении, оказавшись под яркой вывеской. Он смотрел на эти знаки, которые казались ему единственной четкой вещью, оставшейся в мире,
(в мирах?)
где все остальное подернуто серой дымкой безумия. Он чувствовал, как темнота поглощает все вокруг, впитывается в кожу, пытаясь лишить его разума. Джек понял, что частью его депрессии была тоска по дому, по маме. Он чувствовал себя плывущим по воле волн в безграничном океане, не имея никакой опоры под ногами.