— Я виноват, мы голосовали на дороге, — сказал Джек, понимая, что дальше нужно говорить с особой осторожностью. И не только из-за того, что от этого зависела его и Волка свобода, а еще и потому, что слова никак не хотели складываться в связные фразы — все вокруг, казалось, происходило очень медленно. Так же, как и в сарае, секунды стали резиновыми.
— На самом деле мы очень редко останавливаем машины, потому что Волк-Джек боится их. Честное слово, мы больше не будем этого делать. Мы не будем делать ничего плохого, сэр, и это правда.
— Ты не понял меня, сынок, — сказал судья. Его глаза снова уставились на него. «Ему это нравится», — понял Джек. Судья Фэйрчайлд медленно вернулся за стол.
— Дело не в автостопе. Вы идете неизвестно откуда и неизвестно куда. Может случиться любая беда. — Его голос струился, как мед. — Теперь здесь, в нашем городе, есть заведение, кстати говоря, одобренное и санкционированное государством, куда помещают таких бродячих детей, какими вы являетесь. Оно называется «Дом Солнечного Света для беспризорных детей мистера Гарднера». Мистер Гарднер превосходно работает с молодыми людьми. Мы недавно посылали ему нескольких подростков, и очень скоро все они стояли на коленях и молили Иисуса Христа о спасении души. Так что я могу сказать, что он специалист в своем деле.
Джек глотнул. Во рту пересохло еще сильнее, чем это было в сарае.
— О, сэр, но нам очень нужно попасть в Спрингфилд! Все будут волноваться…
— Я очень в этом сомневаюсь, — сказал судья и снова улыбнулся, — но вот что я вам скажу. Как только вы отправитесь в «Дом Солнечного Света», я позвоню в Спрингфилд и попытаюсь узнать номер этой Элен… Волк?
— Воган, — сказал Джек, и горячая краска выступила на его лице.
— Да, — сказал судья.
Волк мотнул головой, моргнул и положил руку Джеку на плечо.
— Так, займемся тобой, — сказал судья, глядя на него. — Ты можешь сказать, сколько тебе лет?
Волк снова моргнул и посмотрел на Джека.
— Шестнадцать, — сказал Джек.
— А тебе?
— Двенадцать.
— Я думал, ты на несколько лет старше. Тем более нужно тебе помочь, пока ты не попал в настоящую беду. Как ты думаешь, Фрэнки?
— Аминь, — сказал полицейский.
— Мы пригласим вас сюда через месяц, — сказал судья. — И посмотрим, не улучшилась ли ваша память. Почему у тебя такие красные глаза?
— Просто им весело, — сказал Джек, и полицейский залаял. Секунду спустя Джек понял, что он смеется.
— Уведи их, Фрэнки, — сказал судья. Его рука потянулась к телефону. — Через тридцать дней вы станете совсем другими. Можете мне поверить.
Когда они спускались по ступеням кирпичного здания муниципалитета, Джек спросил Фрэнки Уильямса, почему судья интересовался их возрастом. Полицейский замер на нижней ступеньке и повернулся на пол-оборота к Джеку.