— Повтори.
— После завтрака я иду в душевую из общей комнаты. Я захожу в крайнюю кабинку. Если никто не замечает моего отсутствия, ты идешь следом. И мы возвращаемся в Долины. Все правильно, Джек?
— Правильно, — ответил он. Затем положил руку на широкое плечо Волка и крепко сжал его. Волк устало улыбнулся. Джек еще немного помедлил и добавил: — Прости. Это я втянул тебя в эту историю. Все из-за меня.
— Нет, Джек, — ласково ответил Волк. — Мы попробуем. Может быть…
Призрачная надежда зажгла свой огонек в его глазах.
— Да, — сказал Джек. — Может быть.
2
Джек был слишком поглощен своими мыслями и слишком напуган, чтобы есть. Но он понимал, что отказом от пищи может привлечь ненужное внимание. Поэтому упорно давился пахнущими резиной яйцами и картошкой и даже заставил себя пожевать жирный кусок бекона.
Погода наконец-то восстановилась. Прошлой ночью ударил мороз, и камни на Дальнем поле, должно быть, выглядели как частички шлака в море оплавленного пластика.
Вот уже первые тарелки понесли на кухню.
Пока Санни Зингер, Гектор Баст и Энди Уорвик наслаждаются своими персональными порциями, мальчикам разрешено посидеть в общей комнате.
Они расселись вдоль стен, уставившись в пол ничего не выражающими глазами. Педерсен листал свежий номер издаваемого Гарднером журнала «Свет Господа». Он лениво переворачивал страницы, каждый раз при этом поднимая глаза и оглядывая мальчиков.
Волк вопросительно посмотрел на Джека. Джек кивнул. Волк встал и на цыпочках вышел из комнаты. Педерсен поднял глаза, проследил за тем, как Волк пересекает коридор и входит в длинную узкую душевую, затем вернулся к своему журналу.
Джек сосчитал до шестидесяти, затем заставил себя повторить. Так прошли две самые долгие и томительные минуты его жизни. Он ужасно боялся, что в любую минуту в комнату могут войти Зингер и Баст и позвать мальчиков на грузовики. Но Педерсен не дурак. Если Джек так быстро последует за Волком, Педерсен может что-нибудь заподозрить.
Наконец Джек поднялся и направился к двери. Казалось, она находится на недосягаемом расстоянии: сколько он ни переставлял свои отяжелевшие ноги, она не приближалась ни на дюйм.
Педерсен оторвал глаза от журнала:
— Ты куда?
— Мне нужно в туалет, — ответил Джек, чувствуя, как пересох язык. Он слышал, что у людей от страха пересыхает во рту, но как может пересохнуть язык?
— Они придут с минуты на минуту, — сказал Педерсен, кивая в конец коридора, где находилась лестница, ведущая в часовню, в студию и офис Гарднера. — На Дальнем поле достаточно воды.
— Но мне надо, — в отчаянии повторил Джек.