— О Господи! — полным почтения голосом сказал Мортон. Скорее всего он думал в этот момент о своем собственном (и, надо сказать, не маленьком) «членяре».
Волк провыл весь день, но когда солнце начало садиться, он затих. Тишина показалась мальчикам зловещей. Они стали чаще, намного чаще и с большим беспокойством поглядывать в сторону металлического сооружения, расположившегося в центре пустынного заднего двора «Дома». Карцер имел шесть футов в длину и три в высоту, если не считать грубого скоса с одной стороны, где было закрытое тяжелой стальной сеткой отверстие, служившее в карцере окном. Железный гроб. Пожалуй, лучшего названия не придумаешь. «Что там происходит?» — думали мальчики. Даже во время исповеди, когда обычно забываются все остальные дела, когда один с упованием кается в своих вымышленных грехах, а остальные с упоением его слушают, даже тогда головы поворачивались к единственному окну общей комнаты…
«Что там происходит?»
Гектор Баст видел, что их мысли сосредоточены вовсе не на исповеди, и это бесило его, но он был не в состоянии что-либо изменить, потому что не понимал, что происходит. Чувство жуткого ожидания неизвестно чего охватило всех мальчиков в «Доме». Их лица были бледнее, чем обычно, глаза лихорадочно блестели, словно у наркоманов.
«Что там происходит?»
А происходила очень простая вещь.
Волк снова попал во власть луны.
Он почувствовал это, как только лучи солнца, проникавшие сквозь вентиляционное окно, начали изменять угол, поднимаясь все выше и выше по стене, и приобрели красноватый оттенок. Луна еще не стала достаточно полной, и это могло навредить ему, даже убить. Но это случилось, как всегда случается с Волками — пришло для этого время или нет, — когда они слишком долго и слишком сильно страдают. Волк очень долго держал себя в руках, потому что так хотел Джек. Ради Джека он проявил великий героизм в этом мире. Джек, возможно, понимает это или когда-нибудь поймет, но даже ему не все дано постичь.
Но сейчас Волк умирал, и луна захватила его, а поскольку смерть прекращает страдания и переносит душу в другой, лучший мир, такой спокойный и священный, Волк чувствовал облегчение и даже радость. Как это прекрасно — ни с кем больше не бороться!
Зубы его неожиданно превратились в острые клыки.
3
После того как Гек Баст ушел, комнату наполнили обычные для офиса звуки: скрип отодвигаемых стульев, звяканье ключей на поясе Преподобного Гарднера, скрип открываемой и закрываемой дверцы сейфа.
— Абельсон. Двести сорок долларов тридцать шесть центов.
Пальцы Зингера пробежались по кнопкам компьютера.