— Фу! — скривился он. — Ну и вонь!
Налево, направо, опять направо. Джек почувствовал, что они проходят вдоль внешних стен дворца. Через несколько минут они вновь оказались на улице. Яркое полуденное солнце после полумрака коридоров ослепило Джека, и он зажмурился от резкой боли в глазах.
Капитан шел и шел не останавливаясь. Грязь хлюпала и чавкала под ногами. Пахло сеном, лошадьми и навозом. Джек открыл глаза и увидел справа деревянное строение, похожее на конюшню или амбар. Где-то невдалеке весело попискивали цыплята.
Худой человек, совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки и рваных сандалий, забрасывал сено в открытое стойло, ловко орудуя деревянными вилами. В стойле стояла лошадь размером ненамного больше шотландского пони и угрюмо глазела на мир четырьмя большими глазами.
Они отошли уже достаточно далеко, когда Джек наконец-то сообразил, что же он увидел: у лошади было две головы!
— Эй! — воскликнул он. — Давайте вернемся на минутку! У этой…
— Некогда!
— Но у этой лошади…
— Некогда! — отрезал Капитан. — И если я еще хоть раз застану тебя валяющимся на травке, — прокричал он, — пока вся работа не сделана, ты уже не отделаешься простой поркой!
— Не надо! — взмолился Джек. Ему показалось, что спектакль заходит уже слишком далеко. — Не надо, я прошу. Я ведь обещал исправиться!
Прямо над их головами возвышались широкие деревянные ворота, едва заметные в такой же деревянной стене. Они были сделаны из цельных стволов — даже кора местами не была снята; эти ворота напомнили Джеку один из вестернов, в котором снималась мама. В ворота были вделаны огромные петли, но засова, который они должны были держать, на месте не было. Он был прислонен к забору, толстый, как железнодорожная шпала. Еще не утраченная до конца способность ориентироваться подсказала Джеку, что они прошли дворец насквозь и оказались в дальнем конце двора.
— Слава Богу, — сказал Капитан спокойным голосом, — теперь…
— Капитан! — окликнул голос сзади. Голос был тихий, спокойный, завораживающий и обманчивый. Капитан застыл как вкопанный, он как раз открывал левую створку ворот. Было впечатление, будто позвавший его нарочно стоял и ждал именно этого момента.
— Может быть, ты все-таки познакомишь меня со своим… гм… сыном?
Капитан обернулся. Джек сделал то же самое. Посреди загона для коров возвышалась нелепая скелетообразная фигура. Тот самый человек, которого больше всего боялся Капитан, — Осмонд. Он смотрел на них своими серыми печальными глазами. Что-то неуловимое шевелилось в их бездонной глубине, навевая страх и насквозь пронизывая душу.