Воевода смолк.
— А главное, — сказал он после минуты раздумий, — что все было под охраной — каждая дверь, каждый переход. Там я везде поставил своих людей. Иначе нельзя, когда орки в крепости, да еще и гость из столицы.
— Что слуги? — спросил я.
— Не было слуг. Опасно, люди орков боятся, а те же дикие. Если почуют страх, и до беды недалече. А коли решат, что их оскорбили взглядом или кивком каким-то, так сразу за нож хватаются.
И вновь воевода не стал рассказывать мне всего, но я понял, что у них уже были такие проблемы с орками.
— Мед и еду разносили наши. Аскольд хотел, чтоб то были мои ребята, а я, дурак, обозлился. Не для того, говорю ему, служил я государю-императору, чтобы солдаты лохматым оркам на пиршестве, точно лакеи, прислуживали. Бери, говорю, других.
Огнард крепко почесал в затылке.
— Да он и взял, сыскарей, а Руфус и рад был. Теперь жалею — эх, были бы кругом мои люди, такого сраму бы не случилось.
И вновь стало ясно, Огнарду нимало не жаль убитого дознавателя; он лишь тревожится, как это аукнется городу.
— Двери все опечатали, комнаты обыскали. Никого, естественно, не нашли. Да и как могло быть иначе? На входах-то мои ребята стоят, они бы никого не пустили. Даже муху заговоренную. Значит…
Он глубоко вздохнул.
— Орки боярина закололи. А может, скарбники. Или…
Воевода еще сильнее помрачнел.
— Этот купец, Казантул; не верю я ему что-то. Слышал, на рынке люди шептались, что еще там, в столице, умыслил он зло супротив нашего императора; за это и сослан был к орочьим степям. Да и Руфус…
Тут воевода прикусил язык, не хотел о своих злословить, тем более за спиной.
Но тут же обернулся и поглядел туда, где исчез Димитрис.
Видно, и юного розыскного Огнард считал возможным убийцей.
— Для начала, — сказал я, — нехудо осмотреть место, где был убит боярин.
— Конечно, — воевода кивнул. — Да вот Аскольд в отъезде; только вернется, сразу тебя к нему отведу.
— А ждать-то какой резон? Так даже лучше будет; я пока все не спеша изучу.
— Тут видишь, какое дело…
Огнард замялся.
— Комендант велел строго-настрого туда никого не пускать; он человек суровый, если узнает, что я его приказа ослушался, будет гневаться. Ты лучше погоди; отдохни с дороги, порасспроси людей, город наш посмотри.
Воеводе явно было неловко, что пришлось отказывать мне, он сам понимал, дознание следовало начать с места убийства.
— Это после убийства Аскольд завел такие порядки? — спросил я.
— Да нет, давно уже так; почти с того дня, как выстроили Главную башню.
Огнард врезал кулаком по ладони.
— Эх, как чувствовал он, случится что-то недоброе.