За ним, на двуглавом волке, следовал юноша в дорогих волшебных доспехах — сразу видно, сын влиятельного боярина.
Пятеро ратников, на огромных воронах, скользили по-над дорогой.
Я зашагал быстрее.
Если повезет, они одолжат мне плащ. Если нет, попробуют прикончить меня.
Зная людей, я ставил бы на второе.
— Эй, волшебник! — позвал меня воевода. — Куда путь держишь? — И, не дожидаясь ответа, изрек: — Если в град Малахит, а других и нету поблизости, до самого Харашшского моря, то мы как раз оттуда.
Он спешился.
Воину было за пятьдесят.
Кожа, дубленная на ветре и на морозе, темные оливковые глаза. В седой бороде шелковые нити — защита от темных сил.
Простая кольчуга наверняка досталась ратнику от отца, а тому — от его отца. На голове бронзовый шлем-шишак с пластинчатой бармицей — сеткой, закрывающей шею.
Левая рука, в перчатке из кожи кобольда, лежала на боевом топоре.
— Я Огнард.
Он протянул ладонь.
— Старший воевода из вольного города Малахита.
Его пожатие было крепким и уверенным.
— Мое имя Хорс, — представился я. — Странствующий маг.
Огнард провел рукой по окладистой бороде.
— Не ты ли прошел этим утром через Белый портал?
— Через магические врата, что на той горе. — Я кивнул на дальние склоны.
Воевода кивнул.
— Если кто проходит через Портал, я сразу же узнаю об этом.
Его ладонь коснулась зеркального амулета.
— А нынче талисман раскалился и даже обжег мне кожу. Видать, ты непростой волшебник, если астрал так взъярился…
Он окинул меня оценивающим взглядом.
Ни о чем не спросил, хотя после встречи с демоном я был изрядно помят.
Досужее любопытство — роскошь, какую умные люди не могут себе позволить.
— Наверное, десятый дан у тебя?
— Тринадцатый, — сказал я.
И сразу же припомнил демона, что швырнул меня об дерево, как жалкую тряпку.
Каким бы сильным ты себя ни считал, найдется тот, кто надерет тебе задницу. Лучше об этом не забывать.
А если все же забудешь, найдутся те, что напомнят.
— Чародей, — пробормотал воевода.
Видно, он что-то взвешивал про себя.
— Служил на Черной Реке? — спросил он внезапно.
— Да.
— Где, ежели не секрет?
— У Излучины.
Из кармашка на поясе я вынул небольшой железный кружочек.
— Я потерял на Черной Реке почти всех друзей, — негромко произнес я. — А все, что мне досталось, это ржавая медаль императора. Паскудный обмен.
Огнард насупился.
— Жуткий был год, — согласился он. — А знаешь, теперь ведь Стояние на Черной Реке никто войной не считает. Я говорил с мальчишками…
Воевода невесело усмехнулся.
— Их в школе ведуны учат, будто Стояние — оно и было стояние, так, постояли на бережку да и разошлись. Если бы они знали…