— Сержант Зыков, мать твою за ногу. Где люди с инструментом?
В это время показался сержант и четверо солдат. Зыков хмуро буркнул:
— Здесь я, чего орешь?
В кузов тентованного «Урала» кинули топоры и пилы, забрались сами. Зыков приказал пристегнуть магазины, зарядить оружие. Сержант сел с краю борта, выставил наружу ствол автомата. Прапорщик сел в кабину с водителем. Женька только сейчас заметил отсутствие магазина, похолодев, пошарил в карманах бушлата, еще не веря в случившееся, стал ощупывать пол, надеясь на то, что магазин выпал из кармана и лежит где-то рядом. Решил схитрить, если сказать сержанту, что потерял магазин с патронами, он вернет машину и тогда точно не избежать ямы. Найденов пристегнул запасной пустой рожок и прижался спиной к борту машины.
Зыков курил, подняв воротник бушлата и выпуская в морозный воздух сигаретный дым. На душе было нехорошо, до дембеля оставалось еще три месяца, два месяца в Чечне прошли более или менее спокойно, но было ощущение чего-то тревожного. Если бы у сержанта было больше боевого опыта, он бы понял, что это — предчувствие беды. Судьба предупреждает, что человека ждет катастрофа. Корова и лошадь тоже плачут, предчувствуя скорую смерть от ножа.
Зыков этого не знал, поэтому подумал, что виноваты расшалившиеся нервы. Потом его мысли переключились на другое: что было бы неплохо вдуть учительнице-чеченке, которая сегодня утром приходила к военному коменданту просить, чтобы он выделил ей каких-нибудь строительных материалов для ремонта школы, а еще надо поскорее сплавить ящик гранат, которые он приготовил для Умара. Старый чеченец где-то нашел зарыбленный пруд и глушил там рыбу. Как он говорил, «особенности чеченской национальной рыбалки».
На войне все приторговывают, без этого нельзя. Только вот генерал Кузнецов вывозит из Чечни цистерны с бензином, а старшина роты продает солдатские консервы и крупы. Соответственно и живут — генерал пьет коньяк и закусывает икрой, а прапорщик жрет водку и занюхивает ее соленым огурцом.
Хлопая бортами, тягач выбрался из села. Мощно ревя мотором, покатил в сторону леса. После того, как там скинули несколько бомб, в лесу было много поваленных сухих деревьев. Акация и карагач хорошо горели, поэтому последний месяц ездили для заготовки дров именно туда. На дороге показался старый, потрепанный «жигуленок». Он неторопливо двигался навстречу. Прапорщик приложил ко лбу ладонь, закрывая глаза от солнца и пытаясь рассмотреть, кто сидит в машине. Поравнявшись с военными, «жигуленок» приветственно бибикнул и, набирая скорость, рванул в сторону села.