Значит, вспоминает. Значит, думает. Значит, это для нее что-то значит. Значит, все еще может измениться. И значит, у него еще есть шанс, есть возможность стать счастливейшим человеком на свете рядом с ней.
Сообразив все это, Мартин тоже улыбнулся, и хотя немного грустно, но все же с надеждой. С надеждой все же было немного легче, чем без нее вообще. Это был тот единственный, совсем слабый лучик, оставшийся от огромного пламени прошлой ночи.
— Едем? — уточнил он и, удостоверившись в правильности решения, направился к выходу, пропустив вперед девушек.
Мартин усадил Настасью на заднее сидение, а Ульяну, как и ночью, возле себя, и снова подумал, как было бы хорошо, если бы она была рядом с ним всегда. Сначала они вместе ездили бы в университет, а потом после его окончания, на работу. И работали бы они в соседних кабинетах. И он бы названивал бы ей каждый час и спрашивал бы, как у нее дела. А, в конце концов, он приходил бы в ее кабинет, выгонял бы всех ее посетителей, закрывал дверь на замок, и долго-долго целовал ее нежные губы со всей жадностью и страстью. И целовал бы до тех пор, пока было бы невозможно терпеть, но он отступал и зарывался в ее волосы, а она бы говорила, что он снова растрепал ее прическу…
— Мартин! — услышал он слабый голос Ульяны, — Мартин, может, мы поедем?
Ее большие почему-то голубые глаза были совсем близко, а в его руке оказались ее очки. Ее щеки раскраснелись, и он уже растрепал ее волосы. Он целовал ее не только в своем воображении, и, судя по всему, она не сопротивлялась и даже отвечала ему.
— Нет, — шепнул он севшим голосом, — Мы остаемся.
Он снова стал ее целовать, хотя делать это через коробку передач было не совсем удобно.
— Мартин! — она не сопротивлялась, а только слегка отодвинула его рукой, — Мы не одни!
И Мартин покраснел, а она хихикнула. Он совсем забыл, что на заднем сидении была Настя, которая, он посмотрел в зеркало заднего вида, притворялась, что с интересом рассматривает соседний автомобиль.
— Твои очки.
Он еще раз взглянул на Ульяну. Она от него отвернулась, но он знал абсолютно точно, на ее лице была улыбка. А это очень много значило.
— Куда вас везти, — спросил он, выезжая из подземного гаража, придя в себя.
— Ко мне домой, — быстро ответила Ульяна, повернувшись к нему, — Я обещала Насьтене конспекты по мировой экономике.
— Уль, ну почему нельзя прямо сказать, что вам просто надо посекретничать? — в его словах уже не было обиды, а скорее какая-то мольба с долей насмешки, — Мы ведь уже выяснили, что я мальчик взрослый, и все хорошо понимаю! Давай договоримся, что если тебе что-то нужно, то ты будешь об этом говорить прямо? Тем более ты и сама уже не маленькая девочка.