Она застыла в изумлении и, кажется, даже приоткрыла рот. Он не был похож на придуманный ею образ, но все же он был поразительно красив и обаятелен. Он не был не слишком высок, плечи его были не столь широки, как казалось Настене, должны быть, и глаза его были не карие, а голубые. И волосы русые, а не каштановые, как у Ульяны. И лицо очень светлое, и щеки розовые от мороза. А на длинных ресницах остались капельки от растаявших снежинок.
И он, кажется, тоже не ожидал здесь увидеть кого-либо, кроме своей сестры, и поэтому тоже некоторое время молчал. Но потом дар речи пробудился.
«Девушка, вы не хотите стать моей натурщицей на несколько дней?» — придумала Настасья за него, стоило ему раскрыть рот.
— О, прекрасное создание, — обратился Вангог, и его голос был нежен и безумно приятен, — Я ошибся дверью, или Улита Бахровцева, то есть Ульяна Цветкова живет здесь?
И Настасья, как завороженная, только кивнула головой.
— Ошибся дверью? — снова спросил он и улыбнулся.
Настасья, кое-как придя в себя, сглотнула, потому как в горле пересохло совсем, и сделала шаг в сторону, пропуская его.
— Проходите, — еле выдавила она из себя.
— Благодарю, — он прошел, остановился прямо перед ней, посмотрел на нее сверху, все так же улыбаясь уголками пухлых губ, и мимолетным движением провел по кончику ее носа теплым нежным пальцем, словно подразнив ребенка.
А она все смотрела на него своими большими зелеными глазами, и как будто не могла понять, что здесь происходит.
Потом он разулся, закрыл дверь, потому как Настасья не отрываясь смотрела на него, и была не в силах сделать этого сама. Еще раз улыбнулся ей и прошел на кухню. И Настя, как привязанная, проследовала за ним.
— Прекрасное создание, — снова обратился к ней Вангог, наливая себе чай, — где же все-таки моя сестра?
— Она в ванной, — тихо пролепетала Настя.
— Выпьете со мной чаю? — спросил он, держа в руке чайник и не обратив внимания на ее слова.
— Благодарю, мы уже пили, — словно под стать ему ответила Настасья, и сама себе удивилась.
— Да я вижу, — он говорил и все время улыбался, — чашки вон еще стоят. Да вы присядьте, пожалуйста. Не заставляйте меня стоять…
В комнату вошла Улита. На ней был вчерашний наряд, который они выбирали с Настасьей. Теперь все его внимание было приковано к ней.
— О, ангел мой! — воскликнул Вангог, обняв сестру, — Свет очей твоих мне говорит, что в эту ночь твой сон был не глубок!