Мисси складывает руки и опирается на них подбородком.
— Знаешь, в чем проблема? Мама никогда не учила нас женским хитростям.
— А что, должна была?
— Думаю, да. Потому что мы ничего не знаем о парнях. Ни как найти друга, ни как его сохранить.
— Это все потому, что, когда мама встретила папу, они тут же полюбили друг друга, а вскоре папа предложил ей выйти замуж, — говорю я грустно. — Ей даже и делать ничего не пришлось, не говоря уже о том, чтобы выдумывать какие-то схемы. И с Лали ей иметь дело тоже не пришлось. Или с Донной ЛаДонной. Или с этими двумя Джен. Она, вероятно, думала, что с нами будет так же, как с ней. Просто появятся ребята, и тут же немедленно случится любовь, так что нам не о чем будет беспокоиться.
— Мне кажется, что когда речь идет о мужчинах, мы обречены, — заключает Мисси.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Танцующие дураки
— Ну и что ты думаешь? — спрашивает Мышь застенчиво, засовывая палец в пузырек с блеском и накладывая его на губы.
— Он чудесный, Мышь. Достоин восхищения.
Мышь наконец выполнила свое обещание познакомить нас со своим таинственным вашингтонским поклонником по имени Дэнни Чан и привела его на танцы. Это высокий, утонченный юноша с черными волосами, в очках и с приятными манерами. Он нашел место для наших пальто и принес нам два бокала пунша, в которые предусмотрительно добавил водки из фляжки, спрятанной в кармане куртки. Я никогда еще не видела Мышь в состоянии такой неуверенности в себе. Она постоянно тянет меня в дамскую комнату, где проверяет, хорошо ли лежат волосы и красиво ли заправлена рубашка в джинсы.
— Я также восхищена тем, что ты решилась воспользоваться блеском для губ, — поддразниваю ее я.
— Слишком много? — спрашивает она тревожно.
— Нет. Прекрасно выглядит. Я просто хотела сказать, что ни разу прежде не видела блеска у тебя на губах.
Мышь смотрит в зеркало, оценивая, как выглядит блеск.
— Может, стоит его стереть. Я бы не хотела, чтобы он подумал, что я слишком сильно стараюсь ради него.
— Мышь, он не подумает, что ты слишком сильно стараешься. Он подумает, что ты красивая.
— Кэрри, — Мышь шепчет, как ребенок, когда хочет поведать секрет, — мне кажется, он мне очень, очень нравится. Я думаю, это точно мой парень.
— Это прекрасно, — говорю я и обнимаю подругу. — Ты заслуживаешь человека, которым можно восхищаться.
— Как и ты, Брэдли.
Мышь секунду колеблется, потом, как бы невзначай, продолжает:
— А что с Себастьяном?
Я пожимаю плечами и притворяюсь, будто что-то потеряла в сумочке. Как я могу ей объяснить? Я с ума схожу по Себастьяну, и это кажется одновременно забавным, пугающим, невыносимым и даже нездоровым. Когда я начала встречаться с Себастьяном, все вокруг было как в волшебном сне, а теперь я все больше ощущаю себя измотанной. Настроение меняется каждую минуту, мне то хорошо, то плохо, иногда я понять не могу, правильно ли то, что ж говорю и делаю. Даже нет уверенности, что у меня все в порядке с головой.