ГЛАВА ПЕРВАЯ
Принцесса с другой планеты
Говорят, что за одно лето может произойти масса вещей.
Или не произойти ничего.
Сегодня мой первый день в выпускном классе, но мне кажется, что я совсем не изменилась с прошлого года, как и моя лучшая подруга Лали.
— В выпускном классе нам нужно наконец начать с кем-нибудь встречаться, — говорит Лали, заводя двигатель своего красного пикапа, который ей достался от одного из старших братьев.
— Что за чушь! — Я открываю дверь и забираюсь в машину. Мы собирались обзавестись бойфрендами еще в прошлом году, но у нас ничего не вышло. — Может, стоит забить на всю эту историю с парнями? — Я укладываю свои книги на заднее сиденье и прячу письмо из летней школы в учебник по биологии, где, как мне кажется, оно не сможет причинить мне неприятностей. — Мы и так знаем всех парней в нашей школе, и ни один из них нам не нравится. Ты что, забыла?
— На самом деле не всех! — говорит Лали, оборачиваясь назад и переключая рычаг передач на заднюю скорость. Из всех моих подруг Лали — лучший водитель. Дело в том, что ее отец — полицейский, и он настоял на том, чтобы она научилась водить, когда ей было еще двенадцать. — Я слышала, у нас новый ученик, — говорит она.
— И что?
Последний новенький, который, пришел в нашу школу, оказался укурком и все время ходил в одной и той же одежде.
— Джен Пи говорит, что он симпатичный, действительно симпатичный.
— Ага. Джен Пи, была главой фан-клуба Донни Осмонда в шестом классе. — Если он действительно симпатичный, то достанется Донни ЛаДонне.
— У него какое-то странное имя, — продолжает Лали. — Себастьян как-там-его. Себастьян Литтл, что ли?
— Себастьян Кидд? — Моя челюсть так и отвисла от изумления.
— Точно, — говорит она, въезжая на парковку старшей школы. Она смотрит на меня подозрительно: — Ты его знаешь?
Я в замешательстве: пальцы крепко сжимают дверную ручку, а сердце готово выпрыгнуть наружу, например, через рот, если я его открою, чтобы что-то сказать. Поэтому я просто трясу головой в ответ.
Мы проходим через главный вход, когда Лали обращает внимание на мои ботинки. Они из белой лакированной кожи и на одном носке немного потрескались, но это раритетные модные туфли начала семидесятых. Я считаю, что эти туфли прожили гораздо более интересную жизнь, чем я.
— Брэдли, — говорит она, рассматривая мою обувь с презрением, — как твоя лучшая подруга, я не могу позволить тебе явиться в таких туфлях в первый день выпускного года.
— Слишком поздно, — радуюсь я. — Кроме того, должен же хоть кто-то как следует встряхнуть это место.
