Питер строго смотрит на него и обращается к первокурснице:
— Гейл, я думал, что мы уже все обсудили. Ты не можешь использовать газету, чтобы сводить счеты и решать семейные проблемы. Мы все знаем, что твоя сестра хотела быть болельщицей и что Донна ЛаДонна дважды ей отказала. Если бы она не была твоей сестрой, то, возможно, мы бы еще раз попробовали. Но иначе это выглядит так, как будто газета оказывает давление на группу поддержки, чтобы они, наконец, приняли твою сестру. Это против всех журналистских конвенций…
— Как-как? — спрашиваю я, неожиданно проявив интерес. Особенно если учесть, что все это очень смахивает на то, что Питер пытается защитить Донну ЛаДонну. — Разве не главная цель журналистов донести до людей, что плохого происходит в мире? А плохое начинается дома или прямо здесь, в школе Каслбери.
— Она права! — восклицает ботаник, ударяя кулаком по столу.
— Хорошо, Кэрри, — недовольно морщится Питер. — Ты напишешь статью.
— О нет, она не может, — говорит мисс Смидженс, подходя к столу — Я знаю, что Кэрри в выпускном классе, но в газете она должна заниматься составлением макета.
Я благодарно пожимаю плечами, как будто я совсем не против. Через несколько минут мы с Гейл направляемся в угол комнаты, чтобы сделать макет на большом линованном листе. Работа невыносимо скучная и монотонная, поэтому я с интересом разглядываю Гейл, которая хмурится то ли из-за концентрации, то ли из-за злости. Она сейчас переживает самый неприятный подростковый период, что выражается в прыщах и жирных волосах.
— Как это типично, — говорю я, — они всегда заставляют девушек делать самую неинтересную и незначительную работу.
— Если они не сделают меня репортером в следующем году, то я обращусь в попечительский совет, — решительно говорит она.
— Хмм. Я всегда думала, что существует два способа получить то, что ты хочешь. Заставить людей отдать это тебе или сделать так, чтобы они сами захотели тебе это отдать. Мне кажется, что второй вариант лучше. Я думаю, если бы ты поговорила с мисс Смидженс, она бы смогла тебе помочь. Она мне кажется разумным человеком.
— Она неплохая. Это все Питер.
— Что с ним?
— Он отказывается дать мне шанс.
Подозревая, что мы разговариваем о нем, Питер подходит к нам.
— Кэрри, тебе не обязательно это делать.
— Да я, в принципе, не против, — беззаботно отвечаю я. — Я люблю творчество и ремесло.
— Любишь? — спрашивает меня Гейл, когда Питер отходит.
— Шутишь? В моем самом страшном ночном кошмаре я моделировала рельефную карту, а еще я провалилась на курсах шитья, когда была в команде скаутов.