ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Клики создаются, чтобы их разрушать
— Что ты думаешь по этому поводу? — спрашиваю я у Мыши, постукивая по столу ручкой.
— Критиковать Донну ЛаДонну в первой же статье, написанной для «Мускатного ореха»? Рискованно, Брэдли. Особенно если учесть, что ты не знаешь ее точку зрения.
— Даже и пытаться нет смысла, — отвечаю я.
Это не совсем верно. Я не спускала с нее глаз, это правда, но и встречаться с ней лицом к лицу в мои планы не входило. На самом деле я три раза ездила к ее дому. Ее семья живет в большом, новом и поразительно уродливом доме на холме. У дома две колонны, одна стена из кирпича, вторая отделана итальянской штукатуркой, а две другие — деревом, так что возникает впечатление, что тот, кто работал над архитектурным проектом, просто не мог определить, чего он хочет, и, отчаявшись, решил сделать сразу все. Отношение Донны ЛаДонны к мужчинам можно охарактеризовать подобным же образом, так мне кажется.
Я подъезжала к дому три раза, и дважды он был пуст, но в третий раз я видела Тимми Брюстера, который выходил из дома в сопровождении Донны. Прежде чем сесть в машину, Тимми сделал в ее сторону выпад, как будто пытался поцеловать, но она оттолкнула его с притворным гневом и рассмеялась. Тимми еще сидел в заведенном автомобиле, когда на подъездную дорожку въехала другая машина — голубой «Мерседес», и из него вышел очень симпатичный высокий парень, он прошел мимо Брюстера прямиком к Донне и обнял ее за талию, после чего они, даже не оглянувшись, проследовали в дом.
Да, если говорить об отношениях с парнями, Донна придерживается своеобразных принципов.
И вот теперь между Мышью и мной происходит такой разговор.
— Почему бы не начать с менее спорной темы, чем Донна ЛаДонна? Не стоит ли для начала приучить людей к мысли, что ты теперь один из авторов «Мускатного ореха»?
— Если не о Донне, о чем мне тогда вообще писать? — жалуюсь я.
Я кладу ноги на стол и откидываюсь в кресле.
— У Донны есть одно замечательное качество — ее все боятся. Скажи мне, что еще есть такого в старших классах, от чего бы страдали все сразу?
— Клики.
— Клики? Да мы не принадлежим ни к какой клике.
— Ну это как посмотреть. На протяжении последних десяти лет мы общаемся практически с одними и теми же людьми, поэтому можно сказать, что принадлежим.
— Я всегда считала, что мы — противники всяческих клик.
— Разве нельзя сказать, что противники клик образуют свою клику? — спрашивает меня Мышь.
Лежа в кресле, я некоторое время размышляю, потом соглашаюсь:
— Да, возможно, это неплохой сюжет.
От того, что я лежу практически параллельно столу, ноги соскальзывают, и я падаю на пол, сбивая со стола несколько книг. Оказавшись на полу, с креслом, лежащим на голове, я осторожно выглядываю из-под сиденья и вижу, как ко мне склоняется малышка Гейл.