– Сколько нам еще осталось? – Бессонная ночь для Максимилиана Фон Фугера не прошла даром. Синие круги под уставшими и немого покрасневшими глазами, несвежая рубашка, и – О, Святая Дева Мария! – скорее всего, ужасный запах изо рта. Магистр чувствовал себя ужасно, будто с глубокого и сильного похмелья.
– Еще одно отделение. – Иван Петрович вел Мерседес по тесным улочкам, уже начавшим заполнятся первыми клерками. Он посмотрел на часы – восемь утра. Еще полчаса, максимум, час, и проехать здесь будет невозможно. Московский офисный планктон, герои и создатели столичного автомобильного бума запаркуют свои кредитные иномарки в два, а то и в три ряда на узких переулках центра. Кто-то просто по неумению, кто-то из сознательного агрессивного пофигизма, но к полудню они совместными усилиями добьются того, чтобы по их улицам мог проехать только мопед, мотоцикл, ну, в лучшем случае – миниатюрная Ока доставщика пиццы.
Когда он в три часа приехал к Фугеру в гостиницу, тот был зол, трезв и растерян. Видимо, послушный китаец нечасто доставлял беспокойство своему боссу. Заказав в номер крепкий кофе, Иван Петрович уселся за телефон. Он не стал обзванивать больницы и морги, воспользовавшись старыми знакомствами, он связался с дежурным по городу и убедился, что ничего серьезного, как то: убийства, разбои, грабежи, изнасилования и прочие тяжкие телесные, – ничего этого с немецким гражданином китайского происхождения не происходило.
Информация об этом немного успокоила Фугера. Допив кофе, они спустились вниз и, погрузившись в авто детектива, поехали в местное отделение. Увиденное там настолько потрясло немца, что он на какое-то время забыл о цели своего визита. В тесных, небольших клетках, как в бродячем зверинце к очередному утру мегаполиса доблестные стражи правопорядка собрали весь цвет городского дна – алкоголики и дебоширы, бомжи и проститутки – вся эта человеческая масса была плотно утрамбована в отсеки «обезьянника» и кричала, стонала, пела, плакала, и даже декларировала стихи. При этом все эти экспонаты экзотического зверинца совершено отвратительно смердели.
– Дай сигаретку! – вопил кто-то из крайней клетки. – Дай сигаретку, ссука!
– Лишь только чувство разочарованья… – поэзия лилась из среднего отсека, протяжно, с подвыванием.
– На-ачальник, ну неужели ты такую красавицу в клетке держать будешь? – подвыпившая путана пыталась просунуть сквозь прутья камеры затянутую в ажурные чулки ножку.
Перекинувшись парой фраз с дежурным отделения, Иван Петрович убедился, что тот, кого они ищут, в данном зоопарке отсутствует. Он собрался уходить, но Фугер с ужасом и восторгом продолжал наблюдать этот адский карнавал, не реагируя на его призывы.