С другой стороны, если бы не Груздев, не факт, что он бы смог попасть сюда. Подставить друга, совершив открытый грабеж, Маршалин не мог – совесть не позволяла. Он передал сосуд Насте, подождал, пока они с Груздевым рассмотрят его. Одноклассник с любопытством, а Настя еще и со страхом, ведь, в отличие от Груздева, она была в курсе возможного содержимого.
– На каком языке эти надписи? – спросил Груздев, и едва Макс хотел ответить, как Кспех опередил его.
– Это древне-персидский. Забытый ныне мертвый язык, на котором говорили древние персы.
– Вот как? – удивился Макс. Он опять взял сосуд в руки. – Слушай, а продай мне его.
– Отнюдь! – возмутился Кспех и забрал сосуд из рук копателя. – Я не могу продать его. Его содержимое бесценно.
– Так ты в курсе, что там внутри? – еще больше удивился Маршалин.
– Весьма! Эти надписи – я смог прочитать их.
– И что же там написано?
– Там написано, что внутри этого таинственного сосуда уже несколько тысяч лет скрывается… – Он сделал паузу для пущего эффекта. – Джинн!
– Кто?!
– Джинн!
Кспех пошел к сейфу, намереваясь спрятать свое сокровище, Настя вопросительно посмотрела на Макса, но тот лишь покрутил пальцем у виска, кивнув на артиста.
– Более того, – произнес Кспех, когда закрыл сейф и водрузил стеллаж на место. – Я собираюсь выпустить его. Ведь известно, что тот, кто выпустит джинна из заточения, будет вечно повелевать им.
– А ты хочешь повелевать джинном? – спросил Марашалин, глядя на Кспеха уже с медицинской точки зрения.
– Я буду повелевать миром! И джинн будет лишь орудием в моих руках. – Певец на секунду задумался. – Хотя нет, пожалуй, не всем миром. Гондурасом, например, я повелевать не буду. Мне название не нравится. И Люксембургом тоже не буду. Это унизительно – повелевать Люксембургом. Он такой маленький. А всем остальным миром – пожалуйста.
– Понятно. – Макс с неприкрытой жалостью посмотрел на Кспеха. Было ясно, что косоглазие, даже как следствие употребления допинга, было не единственным недугом звезды. – А когда ты собираешься его выпустить?
«Сколько у меня времени, чтобы избавить тебя от сосуда?» – подумал Маршалин про себя.
– Завтра! Это будет завтра! Там, в таинственном центре духовной славянской силы, – Кспех махнул рукой в направлении Северо-Северо-Запада. – Там я выпущу джинна на волю. И стану его повелителем. А потом… А потом и повелителем всего мира.
Неожиданно он посмотрел на Макса абсолютно нормальным взглядом, без признаков косоглазия и сумасшествия, и абсолютно нормальным голосом добавил:
– Кстати, и телевидение будет. Один канал точно. А может, и два.