— Полагаю, вот это посодействует, — сказал Маркус. — Я распорядился, чтобы средства переводились на ваш счет каждые шесть месяцев. Каждый перевод будет закодирован ее ДНК и сигнатурой излучения мозга, которая у нее должна быть к этому моменту. Если один из этих компонентов будет отсутствовать, или возникнут любые признаки несоответствия… платежи прекратятся.
— Понятно, — сказал Квиджана. Он закрыл пластиковый пакетик, сунул его в нагрудный карман, а затем пристально посмотрел на Маркуса. — Просто, чтобы между нами не было неясностей: вы должны отдавать себе отчет, что ваш заказ — клонировать личность, наложив на нее все воспоминания оригинала — очевидно незаконен.
Маркус улыбнулся:
— Сказано человеком, который, похоже, сам время от времени слышал подобные предупреждения. Запомните, мне не нужны все воспоминания. Только воспоминания до определенного года, месяца и дня. Не более того.
— Такого рода точность невозможна, — возразил Квиджана. — Здесь возможно только приближение, но все-таки с некоторым отличием. Насколько оно будет велико, я не знаю, но сделаю все, что могу.
Врач встал и протянул руку:
— Просто чтобы быть уверенным, что моя работа попадет в нужные руки, кто заберет тело через тридцать два года?
Маркус вновь улыбнулся:
— Вот здесь будет одна тысяча четыреста двадцать кредитов.
Он вставил кредитку в сканер и проследил, как исчезает большая часть из оставшихся у него капиталов. «Средства, которых хватило бы на несколько сотен человек, промотались за какие-нибудь несколько месяцев», подумал он. «Вскоре придется пересмотреть бюджет».
Но в любом случае, оставшееся за тридцать два года и четыре месяца обрастет неплохими процентами.
* * *
— Сюда, — сказал техник. — Проходите.
Следом за ним Маркус шел по длинному белому коридору, ведущему в центр «ВечноСна», компании на марсианском Сирийском плато, предоставлявшей крио-услуги.
— У нас здесь чего только нет, — рассказывал техник. — Вон там мы держим неизлечимо больных. Вас раньше замораживали?
— Однажды, — ответил Маркус.
— Ну что ж, сама процедура особенно не меняется. Вы входите, закрываете глаза, снова открываете и — бац! — вы уже в будущем. Таких путешественников у нас здесь полно. Конечно, мы предварительно убеждаемся, что вы — не скрывающийся от закона субъект, пытающийся пересидеть у нас срок давности преступления, хотя теперь, когда там, на Земле, приняли закон об укрывании в будущем, это стало куда труднее. Большинство хочет увидеть будущее. У нас здесь целые семьи таких любопытных. Они думают, что в будущем что-то изменится, может к лучшему. Только они не понимают, что будущее всегда точно такое же, как настоящее, только позже.