— Всё равно наличные понадобятся, — решил Кривцов, — уезжать надо будет из Москвы, да и как сложится отъезд, пока неизвестно.
Докурив, Кривцов чуть было не бросил окурок под ноги. В последний момент он передумал и прошел к соседнему подъезду, где находилась урна для мусора. Урна была одна на все четыре подъезда, и уцелела чудом. Ее просто неудобно было выкапывать или ломать, так как она была врыта слишком близко к скамейке. Это урну и спасло, но вид у нее все равно был жалкий.
— Вот она, Родина, — посмотрел на урну Кривцов, — ладно, прочь печали и сомнения. Завтра Новый Год, последний в этой стране.
Он вернулся в машину и достал подарочную коробку с литровой бутылкой коньяка, которую только что купил, затем поднялся в свою квартиру и позвонил в дверь. Ольга впустила его.
— Здравствуй, — приветствовал ее Кривцов, — ты, почему опять не спрашиваешь «кто?».
— Извини, отвыкла, в Германии об этом никогда не спрашивают.
— Правда? Даже не верится, что мы у них войну выиграли.
Кривцов внимательно посмотрел на Ольгу и увидел, что глаза у нее заплаканные и вид усталый.
— Ты снова плакала?
— Немного. Жалко себя, вот и плачу. Больше не буду, садись за стол. Ключа у меня не было, поэтому приготовила из того, что смогла найти.
— Зато у меня есть кое — что.
Кривцов принес на кухню большую бутылку коньяка.
— Боже, — прошептала Ольга, — куда тебе столько? Ты — алкоголик?
— Нет, смотри. «Багратион» — двадцать пять лет выдержки. Качество гарантировано.
— Стоит этот коньяк, наверное, кучу денег.
— Хороший коньяк должен дорого стоить.
Они сели за стол. Кривцов налил «Багратион» в рюмки.
— Помнишь, что при переходе на «ты» была нарушена процедура? — спросил Олег, — предлагаю выпить на брудершафт.
— Раз этого требует процедура, — пожала плечами Ольга.
Коньяк оказался на редкость вкусным. Они сделали по глотку, и Кривцов поцеловал девушку в губы.
— Завтра Новый Год, — сказала Ольга, — давай елку купим.
— Елку? Я бы с радостью. Но, понимаешь, Ольга, купить ёлку это скучно. В Новый Год хочется приключений, поэтому мы с тобой сейчас пойдём в лес.
— На ночь глядя? Там же темно.
— Мы воспользуемся этим, и сломаем пару еловых веток, нарядим их пробками от бутылок, и вопрос с елкой будет решен.
— Нас не арестуют?
— Не волнуйся, в акции буду участвовать я один, а ты будешь стоять на шухере.
— Никогда еще на шухере не стояла.
— Надо же когда-нибудь начинать.
Через пару часов они вернулись домой с еловыми ветками, замерзли и устали. Кривцов настоял на том, чтобы Ольга отправилась в ванную греться, а сам налил себе коньяка и устроился перед телевизором. Вообще Кривцов не смотрел телевизор, так как реклама и извечная развлекуха ему давно надоели. Разве что спортивными передачами он не пренебрегал. Сейчас он смотрел на экран рассеянным взглядом. Думал он совсем о другом. Ему стало очевидно, что Ольга ему нравится. Не смотря на то, что он себя успокаивал тем, что просто помогает человеку, который ему помог, Кривцов себя знал хорошо. Не стал бы он этого делать, окажись Ольга, как говорилось в известном романе, «немолодой, глупой и некрасивой».