Павел козырнул, представился:
— Сержант Сазонов. Разрешите познакомиться?
— Старшина Перегудова. У вас ко мне дело, товарищ сержант?
— Да нет, собственно…
— А, это тот самоходчик, что сегодня еле полз?
— Он самый.
— Кругом! Шагом марш! — скомандовала девушка.
Павел немного опешил, но приказ выполнил. Танкисты, смотревшие на сцену знакомства со стороны, злорадно засмеялись. Видимо, им наблюдать такое было не впервой. Тем более Павел был не танкист, а самоходчик, на которых танкисты поглядывали свысока.
Павел готов был провалиться сквозь землю. И зачем он только пошёл знакомиться с этой язвой? Ведь сказал же Куракин — не ходи.
Он уже отошёл от девушки на несколько шагов, как кто-то из танкистов спросил:
— Эй, парень, у кого из вас бортовой номер 716?
— Это моя машина, — недоумённо пожал плечами Павел.
Танкисты перестали смеяться, и наступила тишина.
— Выходит, это ты «Пантеру» подбил?
— Я. Она за домом в засаде сидела и сбоку ударила.
— Точно, двоих наших подбила.
Танкисты обступили Павла.
— Молодец, парень! Вовремя ты его засёк! Сам знаешь, какая обзорность из танка.
Танкисты похлопывали его по плечу, пожимали руку.
— У тебя сколько на счету? — спросил кто-то.
— В общей сложности… — Павел задумался. Будучи самоходчиком, он подбил шесть танков и бронетранспортёр, да ещё танкистом имел на счету уничтоженные танки, аж девять штук. Но о них говорить нельзя, он сейчас Сазонов.
Павел выдохнул:
— Шесть танков и бронетранспортёр.
На самом деле у него было на два танка больше — это когда он самовольно в самоходку забрался, ещё будучи во взводе пропаганды. Только комбат распорядился их на Куракина записать.
— Молодец, хорошо воюешь! Тебя бы надо к нам, в танкисты. Что самоходка — всегда во втором эшелоне, опять же — башни нет. Пока развернёшься, самого три раза подобьют.
Павел бы и рад к танкистам перейти, да побаивается: раскроется его обман, что вовсе не Сазонов он, а Стародуб. Да и комбат упрётся: зачем ему опытного и результативного командира самоходки не за понюшку табаку отдавать в чужие руки?
— Нет, парни, я уж к батарее привык, к экипажу.
— Зря ты, подумай хорошенько. Небось, и наград полно?
Павел расстегнул ватник, показал медаль.
— Негусто, не балуют самоходчиков, — разочарованно протянул старшина-танкист. — У меня вон, погляди, — старшина расстегнул ватник. На комбинезоне поблескивали ордена Красного Знамени и Красной Звезды и две медали — «За боевые заслуги» и «За отвагу».
Они постояли, поговорили за жизнь, вспомнили разные случаи и разошлись друзьями.
С Катей Павлу пришлось встретиться ещё раз при обстоятельствах трагических.