Но в этот же день его, как и нескольких других раненых, медсестра позвала в кабинет начальника госпиталя.
Когда назвали его фамилию, Павел вошёл, доложил:
— Панцергренадёр Пауль Витте по вашему приказанию прибыл.
— Садитесь, гренадёр.
Павел присел на краешек стула и скривился от боли. Ноги уже подзажили — но спина!
Кроме начальника госпиталя гауптмана Шайбе в кабинете был ещё один человек в белом халате. Кто он такой, Павел не знал.
Гауптман зачитал его формуляр — не столько для Павла, сколько для человека в халате.
— Ты проявил себя как герой, гренадёр. Господин оберст приехал вручить тебе и другим танкистам нагрудные знаки «За танковую атаку».
Человек в белом халате встал и подошёл к Павлу. Тот сделал попытку встать, но оберст мягко надавил ему на плечо.
— Сиди, герой, ты заслужил.
И прямо к халату Павла приколол значок.
— Мы сверились в штабе дивизии о твоём послужном списке, гренадёр. Атака под Прохоровкой была у тебя двадцать пятой, поэтому ты получаешь этот отличительный знак с цифрой «двадцать пять». Носи его с честью!
— Яволь, герр оберст!
— Герой должен лечиться в хороших условиях.
— Мне нравится лечиться в госпитале, герр оберст.
— В госпитале нет условий для лечения ожогов. Мы решили отправить тебя и ещё нескольких танкистов с ожогами в фатерланд, в Дрезден.
— О, герр оберст, я так признателен вам за заботу! Но я бы не возражал остаться здесь.
— Сынок, ты ещё молод. Ожоги — дело серьёзное, на их месте могут остаться грубые рубцы. А ты нужен армии и фюреру здоровым. Потому не возражай.
— Яволь, герр оберст.
— Вот и замечательно! Надеюсь, вещей у тебя немного, и подружкой ты обзавестись не успел. Отъезд завтра.
Павел встал.
— Разрешите идти?
— Иди.
Павел вышел за дверь. Его окружили раненые.
— Чего тебя вызывали?
Павел показал на значок, приколотый к халату.
— О! Двадцать пять атак! Я такой значок вижу в первый раз, вот бы и мне такой!
— Вилли, соверши двадцать пять атак — и у тебя такой же будет.
Раненые засмеялись. В скучной жизни госпиталя любое, даже незначительное событие обсуждали несколько дней.
А на следующий день нескольких танкистов и самоходчиков погрузили в санитарный поезд и отправили в Германию. Поезд шёл через Тернополь, Львов, Жешув, Краков, а потом повернул на юг. Миновали Вену, затем Прагу.
Павел почти всё время смотрел в окно. Интересно было увидеть такие места хотя бы из окна вагона. И везде, где проходил поезд — через Польшу, Австрию, Чехию — Павла удивляли целые, не разрушенные, красивые, как игрушечные, домики, асфальтированные, булыжные и бетонные дороги. А ещё — жители. Красиво одетые, они праздно гуляли по улицам, пили пиво за столиками в кафе. Бегали дети, чинно прогуливались пенсионеры. Тихо, мирно, никаких разрушений. А у него на родине разруха, люди живут впроголодь, дороги техникой разбиты. Разница — разительная.