Киреев, держа в одной руке диктофон, а в другой — флэш-карту, с удивлением смотрел на Артёма.
— Давай сюда, — Артём забрал у него диктофон и карту. Посмотрел на Агласова. Спросил: — Вы не хотите ничего сказать?
— Удивляюсь вашей наглости, — спокойно ответил профессор. — Давайте вашу карту, послушаем, что на ней есть.
Артём молча протянул ему диктофон и карточку. Секунду Агласов держал карту в руках. Потом, усмехнувшись, вставил в гнездо диктофона, нажал на воспроизведение и презрительно отодвинул диктофон по столу к Артёму.
Огонек на диктофоне тлел зеленым, но ничего слышно не было.
— Значит, вы все-таки уничтожили карту, — сказал Артём.
— Молодой человек, — холодно произнес Агласов. — Вы ввалились ко мне с нелепейшими обвинениями, а теперь еще и разыгрываете комедию с фальшивой флэш-картой. Ах, как удачно она нашлась! Очевидно, в вашем понимании я должен был разрыдаться или попытаться ее сломать? Так вот, прежде чем я позвоню в полицию и расскажу о вашем возмутительном шантаже…
— Здравствуй, незнакомец… — очень тихо донеслось из диктофона. — Меня зовут Иван Петренко. Я — твоя следующая жизненная инкарнация…
У Агласова отвисла челюсть. Но и Артём оцепенел — и когда профессор перегнулся через стол, хватая диктофон, он не успел ему помешать.
Успел Киреев. Прыгнул к столу, схватил диктофон, вырвал, выкрутил из рук профессора. Агласов и впрямь был крепок, но в данном случае молодость победила.
— Сука! — завопил Агласов. — Сука, Ванька, ты сука!
Он вскочил из-за стола, нелепо размахивая руками, беззвучно глотая воздух, мгновенно превращаясь из солидного и крепкого еще старика-профессора в того, кем и был на самом деле — дряхлого, трясущегося от страха и ненависти убийцу.
А голос в диктофоне уже неуловимо изменился — так бывает всегда, когда устами человека начинает говорить его прошлое жизненное воплощение:
— Меня зовут Леонид Балашов. Я родился восемнадцатого июня одна тысяча девятьсот тридцать второго года. Я погиб третьего декабря одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года. При жизни я заведовал факультетом газодинамики в Высшем Техническом Училище имени Баумана. Прежде всего я хотел бы рассказать об обстоятельствах своей смерти. Проводился любопытный эксперимент, теоретически способный привести к созданию сверхмощных боеприпасов объемного взрыва. Присутствовала большая часть преподавательского состава и несколько студентов. Видимо, только я заметил, что находившийся за пультом управления Петр Валентинович Атласов, старший научный сотрудник нашего факультета, подает слишком большое количество смеси в испытательную камеру. Я несколько раз спросил через переговорник, что именно он делает, затем подошел к бронестеклу и постучал по нему, пытаясь привлечь внимание Агласова. Однако он встал из-за пульта и быстро покинул пультовое помещение. Герметичная дверь из лаборатории взрывотехники была закрыта и, видимо, заблокирована снаружи. Больше я ничего не помню. Теперь, что касается моих личных дел…