Как использовать возможности современной лексики? Вероятно, для речевой характеристики персонажей. Авторская же речь обязана оставаться в рамках канона или хотя бы псевдоканона, писатель не должен тащить в текст все, что слышится во дворе. Однако современный литературный язык все равно сближается с разговорным. Движение от высокого стиля к низкому литература начала не сегодня, но вот когда (и чем!) оно закончится — диплодокам не известно.
Перечитал все это и задумался: а что я хотел сказать? Короче:
1. Засорение языка — это типа плохо.
2. Но на самом деле не плохо.
3. Хотя как бы и не хорошо.
Андрей СТОЛЯРОВ:
Неряшливость и невнятность современного языка удручают. Все время сталкиваешься с неумением выразить словами элементарное содержание (то, что человек хочет сказать) и с еще большим, просто патологическим неумением выразить элементарные ощущения (то, что он по этому поводу чувствует). Причем данное явление очень заразно. Именно потому я не слушаю радио, за исключением новостей, не смотрю телевизор и практически не читаю газет. Тем более — коммерческую литературу. Подцепить вирус легко, а чтобы избавиться от него, особенно если болезнь обретает вялотекущую, «спокойную» форму, требуется уже специальная терапия.
Здесь, мне кажется, проявляет себя фундаментальный недостаток нашего образования. В школе (и в институте тоже) учат не столько умению думать, то есть выделять скрытые смыслы, анализировать их, сопоставлять, сводить в нечто новое, сколько пользоваться стандартными словесными блоками, обозначающими стандартные ситуации. Социализация человека идет по пути наименьшего сопротивления. В советское время это было не так заметно: тотальная матрица коммунизма, не допускающая вариантов, порождала такой же тотальный, заранее согласованный в смыслах и формах язык, внутри которого собеседники («журналист — слушатель», «автор — читатель») неплохо понимали друг друга. Сейчас, когда прежняя матричная реальность распалась, а матрица нового времени, способная выстроить норматив, даже еще не просматривается, соответственно, рассыпался и язык. Он отражает теперь не Космос, а Хаос, не структурированное бытие, а набор мозаичных случайностей, всплывающих на поверхность. Отсюда — такая эклектика, отсюда — такое жаргонное косноязычие прессы и литературы. Не умея метафоризировать новизну, не умея грамотно и понятно «составить карту» новой реальности, они обозначают ее как первобытные люди — с помощью камней, веток, щепочек, всего, что попадет по руку.
Представьте себе вид города после сильного землетрясения: дома разрушены, выворочены все их внутренности — свисает кровать, шкаф, брюки, лохмы обоев, прорвало фановую трубу, торчит перекореженная арматура. И этот неприглядный пейзаж фиксирует кинопленка. Вот в такой ситуации мы находимся. Произошел социальный разлом, вывернуло на поверхность прежде всего груды мусора. Писатель, правда, не оператор кинохроники, не фотограф, он не обязан фиксировать все без разбора. Писатель авторизует реальность, то есть воспринимает ее сквозь «линзу» своих литературных способностей. Таким образом выявляется суть. Однако это уже вопрос не столько реальности, сколько личности. □