Я попросила ее подобрать мне обувь, она кивнула.
Виктор с Павлом помогли ей загрузить наряды в джип, и они отбыли.
Ближе к восьми часам они вернулись, и я ахнула, открыв коробку, таким красивым было платье. Лиф, цвета чайной розы, был отделан кружевом тонкой работы, и мы с Ниной залюбовались переливами шелка. Я примерила туфельки, они действительно оказались впору. К платью была приложена коробочка, в которой лежала невесомая шелковая шаль. Марина угадала, это было то, что нужно.
Вскоре позвонил Леонид Яковлевич, и Виктор передал мне трубку.
— В десять часов выезжайте, ребята подвезут тебя, куда надо. Подъедете, и будете ждать моего сигнала. Я позвоню, Виктор тебя проводит в зал. Ничего не бойся, веди себя, как обычно. Особо не разговаривай, улыбайся и молчи. Я обещаю: все будет хорошо. Ты мне веришь?
Я кивнула, как будто он мог это видеть.
Сиротенко облегченно вздохнул:
— Вот и ладно.
Я причесалась и подкрасила лицо. Жалко, что не было возможности посетить хороший салон, но и так сойдет. На свежем воздухе кожа разгладилась, лицо посвежело. Кажется, для моей внешности эта история даже на пользу пошла. Я переоделась, достала теткин жемчуг.
Зашла к детям, поцеловала Мишку.
Нина вздохнула, глядя на меня:
— Присмотрю, не беспокойся.
А Лена медленно протянула:
— Маргарита Николаевна! Какая вы красивая!
Я поцеловала и ее, пообещала:
— Постараюсь вернуться пораньше.
Вышла на крыльцо, спустилась к джипу.
Виктор замолчал, увидев меня, и я поняла: проняло. В принципе, этого эффекта я и добивалась.
Почти всю дорогу ехали в молчании. Свернув к ресторану «Шехерезада», заглушили мотор.
В начале июня редко бывают такие теплые ночи. Пахло какими-то цветами, и я все пыталась вспомнить их название.
У Виктора в кармане зазвонил сотовый, и он выдохнул:
— Пойдем?
Он подал мне руку, и я оперлась на нее. Почувствовав по дрожи мое волнение, он сказал:
— Не бойся. Леонид Яковлевич ни за что не стал бы тобой рисковать, если бы это было опасно.
Я кивнула, поправила шаль, и мы направились ко входу. В дверях он пропустил меня вперед, кивнув охране.
Мы поднялись в зал.
Сегодня ресторан был закрыт, как раньше выражались, на спецобслуживание.
Посреди ресторана размещался бассейн с золотыми рыбками, и мне понадобилось обогнуть его.
Я услышала уверенный голос Германа:
— Считаю это просто недоразумением. Два-три дня, и Рита найдется. Она сама вам объяснит, что вовсе не собиралась продавать часть своих акций, так что крайне уважаемый мной господин Сиротенко явно поторопился звать вас сюда. Деньги, которые мой брат вложил в это дело, в нем и останутся. Если мы придем к разумной договоренности, то проработаем вопрос перепрофилирования завода, решим вопросы с инвестициями и наладим производство препаратов, в которых заинтересованы не только мы, но и сам господин Сиротенко, конечно, если он спокойно, без эмоций, оценит экономическую выгоду проекта.