В ярости она сломала очки, которые вертела в руках, и зашвырнула их в угол.
На выходе из комнаты мы налетели на остолбеневших Андрея и Гошу. Лера выхватила Даньку, который вцепился в какой-то огромный фолиант, и буквально утащила его.
В открытые окна было слышно, как Андрей гневно спросил Аллу:
— Что ты ей наговорила? Что?
И холодный ответ Аллы:
— Я твоей принцессе ничего, кроме правды, не сказала.
— Ты еще большая дрянь, чем я думал!
— Нет, просто тебе правда не нравится!
В комнате явно назревал незамысловатый скандал.
Гоша выскочил следом за нами.
— Лера, да что случилось-то?!
Лера промчалась к себе в комнату, дверь за ней захлопнулась.
Мы остались на веранде. Сергей недобро посмотрел на Игоря и пошел наверх.
Спустился он расстроенный.
— Не пускает. Говорит, ей надо побыть одной. Что там у вас произошло?
Игорь потоптался и ушел:
— Алла очень удачно выбрала время для скандала. Пойду, а то он ее убьет, как раз Земцову на майорские погоны.
Сергей еще два раза поднимался к Лере, но она его не пускала. Притихшие дети уселись на садовую скамью в тени дерева.
Я побросал вещи в сумку, подошел к двери, тихо поскребся.
— Лера, я уезжаю. Давай простимся, что ли?
Дверь немедленно открылась, и появилась зареванная Лера. Она прижалась ко мне и сказала:
— Ты даже не знаешь, как я тебе благодарна! Я думала, что умру.
Она с тревогой на меня посмотрела:
— Подожди, ты же не обедал сегодня!
Я махнул рукой:
— По дороге перекушу где-нибудь. Не хочется тебя оставлять в этом гадюшнике, но надеюсь на Сергея. И, как начальник, приказываю: как только вам разрешат уехать, двигайте домой. Мне тут, на югах, что-то разонравилось отдыхать. И вам не советую.
Мы спустились к Сереге, и Лера немедленно перешла в его руки.
— Могли бы и не целоваться, пока я не уехал, — недовольно сказал я.
Сергей прижал голову Леры и сказал:
— В том-то и дело, что не можем. Видишь, не получается! — он наклонился к ней и поцеловал в висок.
Я протянул руку Сергею.
В этот момент рядом с нами возникла озабоченная мордаха Даньки.
— Мама, тут тебе письмо, кажется.
Лера взяла листок в руки и встревожено спросила:
— Где ты его взял?
— Он в книге был.
Мы склонились над листком.
Ровным, аккуратным почерком вверху было написано:
«Милая Лера! Я понимаю, как страшно виноват перед тобой и перед Андреем. За свои поступки я привык отвечать сам. И объяснить все должен сам. Я всегда был для Андрея непререкаемым авторитетом. Когда я понял, что он серьезно увлечен тобой, я рассказал ему о том, что ты — моя дочь. Андрей не отдалился от меня, но, я знаю, он никогда не был счастлив. И вот, спустя почти десять лет, я узнаю правду. Мало того, что я разрушил счастье сына, я еще и лишил себя радости общения с внуком. Я прошу тебя только об одном: не надо больше громоздить ложь. Пусть он знает, кто его отец. Так получилось, что я узнал правду, когда жить мне осталось всего ничего. И теперь я огорчен только тем, что у меня уже нет времени на то, чтобы стать ему достойным, любящим дедом. И еще одна просьба: я уйду спокойным, зная, что будущее моего внука обеспечено. Пусть деньги, которые я оставлю тебе, пойдут на его обучение, помогут ему определиться с жизненным выбором. В конце концов, так должно было быть, если бы я тогда не вмешался. В свое оправдание могу только сказать, что не знал, насколько глубоко зашли ваши с Андреем отношения. Я не хочу и не могу жить...»