— Ты рос там один?!
— Сначала да. Меня привезли туда года в четыре, я смутно помню, что было раньше. Большую часть времени родители жили со мной, но это не одно и то же — ведь они могли выйти за пределы центра, а я нет. Конечно, теперь я могу их понять. Почти. Но тогда я знал только то, что должен находиться под постоянным присмотром, под постоянным контролем и взаперти. Рассказывать все, что ощущаю. Джайзер часто выпытывал, что я чувствую… Мне иногда казалось, он предугадывает раньше, чем я скажу. Он меня так хорошо знал… Следующий ребенок родился только спустя восемь лет после моего рождения.
— Почему?
— Старшие не знали, будут ли дети им подобными. Представь себе — твой собственный ребенок, да еще который дался так тяжело, состарится и умрет на твоих глазах. Мы же рождаемся, как люди.
— А потом?
— Примерно в восемь я стал выдавать первые признаки того, что не человек. Знаешь, как все началось? — Бостон смотрел в сторону горизонта и не улыбался. — Я проснулся в обнимку с компьютером. Мне казалось, он поет мне колыбельную и еще обещает меня отсюда вызволить.
— Но раз все выяснилось, почему тебя и дальше держали под замком?
Бостон равнодушно пожал плечами и стало понятно, что отвечать он не намерен.
— Потом родился Игорь и нас стало двое. Хотя какую компанию мне мог составить младенец? А вскоре я чувствовал себя нянькой, потому что младенцев стало много… Нас стало шестеро. В общем-то, не так уж и плохо было. Лучше всего я почему-то помню Лазурь. Она знаешь, какая боевая была? Совсем неуправляемая. Джайзера ни в грош не ставила, никогда не слушалась, даже совсем маленькой. Остальные его опасались, а Лазурь ходила, будто он пустое место и даже подарки не брала — смотрела презрительно и отворачивалась. Как он бесился!
— Он правда ее отец?
— Кто, Джайзер? Нет, конечно. Мы чувствуем родственную связь. И кстати, пары тоже чувствуют нечто похожее. Чем дольше вместе — тем сильнее. Он ей такой же отец, как и я.
Люба задумалась, откуда тогда взялось это утверждение?
— Не пытайся понять Джайзера, — устало сообщил Бостон. — Это нереально.
— Странно…
— Мы просто другие. И отношения у нас другие. Понимаешь, у нас впереди полно времени, столько, сколько хочешь. Мы не привыкли спешить в развитии отношений с себе подобными, потому что нас не поджимает время. К примеру, когда родилась Венера, одни из Старших сразу сказал, что она родилась для него. Часто навещал, а когда она стала почти взрослой, ушел. Она давно выросла, но он все еще чего-то ждал. Забурился в какую-то шахту в тропиках и вздыхал там, в тоске и одиночестве, позволяя Венере жить, как ей хочется. Она и жила… А потом он сделал ей предложение, но не дожидаясь ответа, взял да и рассеялся.