— Ваши орехи, сэр, — говорю я со спокойным лицом, на сколько могу, пытаясь привлечь немного юмора к нашему разговору, после моих мрачных мыслей, и моей бестактности с бикини.
Он ухмыляется.
— Я без ума от тебя.
Он берет себе миндаль, глаза сверкают злым юмором, он наслаждается моей маленькой шуткой. Потом облизывает свои губы.
— Пей. Мы ложимся спать.
— Что?
— Пей, — говорит он мне, его глаза потемневшие.
Боже мой, его взгляд дал мне понять, что глобальное потепление, — может быть, его рук дело.
Я беру свой джин и осушаю стакан, не отрывая своих глаз от него. Его рот открывается и я мельком вижу кончик языка между его зубами. Он непристойно улыбается мне. В воздухе витают флюиды, он встает и наклоняется ко мне, положив руки на подлокотники моего кресла.
— Я собираюсь преподать тебе урок. Идем. Не описайся, — шепчет он мне на ухо.
Я ахаю. Не описайся? Как грубо.
Мое подсознание выглядывает из под своей книги — «полное собрание сочинений Чарльза Дикенса, том 1», — с тревогой.
— Это не то, что ты думаешь. — Кристиан ухмыляется, держа меня на руках. — Поверь мне.
Он выглядит таким сексуальным и добродушным. Как я могу сопротивляться?
— Хорошо. — Я кладу свою руку в его, потому что, просто, доверяю ему всю свою жизнь. Что он запланировал? Мое сердце начинает биться в ожидании.
Он ведет меня по палубе и через двери в роскошный, прекрасно оборудованный главный салон, по узкому коридору, через столовую, и вниз по лестнице в главную каюту хозяина. В каюте было убрано с утра и кровать заправлена. Это прекрасная комната. С двумя иллюминаторами, с правой и с левой стороны, элегантно оформлена мебелью из темного ореха с кремовыми стенами и мягкой мебелью в золотом и красном.
Кристиан выпускает мою руку, стягивает футболку через голову, и бросает ее на стул. Он сбрасывает шлепанцы и снимает шорты и трусы одним изящным движением.
О. Устану ли я когда-нибудь смотреть на него голым? Он совершенно великолепен, и весь мой.
Его кожа пылает, — он слишком долго пробыл на солнце, — а растрепанные волосы свисают на лоб. Я везучая, везучая девчонка.
Он хватает меня за подбородок, потянув немного, чтобы я перестала кусать губу, и проводит по ней пальцем.
— Так-то лучше, — он подходит к внушительных размеров шкафу, настоящему дому для одежды, и достает из нижнего ящика пару металлических наручников и маску для глаз из тех, которые выдают в самолетах для сна…
Наручники! Мы никогда не использовали настоящие наручники.
Я быстро и нервно кидаю взгляд на кровать. К чему, черт побери, он собирается их прицепить? Он поворачивается и смотрит прямо на меня, в его глазах полыхает тьма.