Я киваю, стараясь сдержать радость от возвращения домой.
Пока доктор Сингх выходит, Кристиан просит ее перекинуться парой слов в коридоре. Он оставляет дверь открытой, пока расспрашивает ее. Она улыбается.
— Да, мистер Грей, это нормально.
Он улыбается, возвращаясь в комнату счастливым человеком.
— Что все это значит? О чем ты ее спрашивал?
— О сексе, — говорит он, сверкая злой усмешкой.
Ох. Я краснею.
— И?
— Ты идешь на поправку. — Он ухмыляется.
Ох, Кристиан!
— У меня болит голова. — Ухмыляюсь я в ответ.
— Я знаю. Я не могу тебя трогать некоторое время. Я просто узнавал.
Не может трогать? Я нахмурилась на мгновение почувствовав укол разочарования. Я не уверена, что не хочу, чтоб он меня трогал.
Медсестра Нора присоединяется к нам, чтобы удалить мое оборудование. Она смотрит на Кристиана. Я думаю, она одна из немногих женщин, которых я встречала, кто не обращает внимания на его внешность. Я благодарна ей, когда она уходит с моими приборами.
— Хочешь я отвезу тебя домой? — спрашивает Кристиан.
— Сначала я хочу увидеть Рэя.
— Конечно.
— Он знает о ребенке?
— Я подумал, что ты хотела бы рассказать ему сама. Твоей маме я тоже не сказал.
— Спасибо. — Я улыбаюсь, радуясь, что он не украл мою сенсацию.
— Моя мама знает, — добавляет Кристиан. — Она видела, твои результаты. Я сказал моему отцу, но больше никому. Мама сказала, подождать в течение двенадцати недель или около того, чтобы быть уверенным.
Он пожимает плечами.
— Я не уверена, что готова рассказать Рэю.
— Я должен предупредить тебя, он безумный как ад. Сказал, что я должен отшлепать тебя.
Что? Кристиан смеется над моим потрясенным выражением.
— Я сказал ему, что я был бы только рад услужить.
— Ты не сделаешь этого! — Я задыхаюсь, хотя эхо разговора всплывает в моей памяти. Да, Рэй был здесь, пока я была без сознания.
Он подмигивает мне.
— Тейлор принес тебе чистую одежду. Я помогу тебе одеться…
***
Как и предсказывал Кристиан — Рэй был в ярости. Я не помню его в таком бешенстве. Кристиан мудро решил оставить нас в покое. Для такого молчаливого человека как Рэй, его ругательства — слишком интенсивны, обвиняя меня в том, что я вели себя безответственно. Мне снова двенадцать…
«Ах, папа, пожалуйста, успокойся. Это вредно для твоего давления».
— И я имел дело с твоей матерью, — ворчит он, размахивая обеими руками в отчаянии.
— Папа, мне очень жаль.
— Бедный Кистиан! Я никогда не видел его таким. Он постарел. Мы оба постарели за последние несколько дней.
— Рэй, мне очень жаль.
— Твоя мать ждет от тебя звонка, — говорит он более взвешенным тоном.