Я просыпаюсь. В иллюминаторы светит солнце, по потолку прыгают, отскакивая от воды, солнечные зайчики. Кристиана не видно. Я с улыбкой потягиваюсь. Я готова терпеть секс-наказание хоть каждый день, если за ним следует секс-макияж. Решить, что из этого мне нравится больше, не так-то просто.
Поднимаюсь и иду в ванную. Открываю дверь — Кристиан стоит перед зеркалом, голый, если не считать полотенца на поясе, и бреется. Он поворачивается и улыбается, ничуть не смущенный моим вмешательством. Я уже знаю, что Кристиан, когда остается один, никогда не запирает двери. Наверняка у этого существует объяснение, но копаться в еще одной тайне у меня нет ни малейшего желания.
— Доброе утро, миссис Грей, — говорит он, излучая благодушие.
— И вам доброе утро.
Мне нравится наблюдать за ним в такие моменты, смотреть, как он поднимает и выдвигает вперед подбородок, как выбривает его расчетливыми, длинными движениями. Я ловлю себя на том, что бессознательно подражаю ему: оттягиваю вниз верхнюю губу, провожу пальцем под носом. Он поворачивается — одна половина лица еще покрыта мыльной пеной — и подмигивает.
— Нравится?
Ох, Кристиан, я могла бы любоваться тобой часами!
— Одно из моих любимых занятий, — признаюсь я, и он, наклоняясь, быстро целует меня, оставляя на щеке пятнышко пены.
— Еще разок, а? — грозно шепчет Кристиан, поднимая бритву.
Я поджимаю губы, нарочно хмурюсь.
— В следующий раз воспользуюсь воском.
Вспоминаю, как он обрадовался в Лондоне, когда узнал, что я из любопытства сбрила волосы на лобке. Разумеется, я сделала это не в полном соответствии с высокими стандартами Мистера Точность…
— Ты что, черт возьми, наделала? — восклицает Кристиан, и на лице его появляется выражение то ли ужаса, то ли любопытства. Он садится на кровати в нашем номере в отеле «Браун», возле Пиккадилли, включает прикроватный свет и, раскрыв рот, таращится на меня. Должно быть, уже около полуночи. Я краснею, становясь одного цвета с простынями в его игровой комнате, и пытаюсь натянуть пониже атласную сорочку. Кристиан хватает меня за руку.
— Ана!
— Я… э… побрилась.
— Вижу. Но зачем? — Он расплывается в широкой, от уха до уха, ухмылке.
Сгорая от стыда, отворачиваюсь, закрываю лицо ладонями. И чего я так смущаюсь?
— Эй, — Кристиан бережно отнимает мою руку. — Не прячься. — Он кусает губу, чтобы не рассмеяться. — Расскажи. Зачем? — В его глазах прыгают веселые искорки. Не понимаю, что тут такого забавного?
— Перестань надо мной смеяться.
— Я не над тобой смеюсь. Извини. Мне просто весело.
— А…
— Так зачем?
Я вздыхаю.