— Я очень рад, что ты решила устроить для нас ужин на воздухе, — сказал Виктор, проглотив последний кусок и наливая им обоим еще кьянти.
— Я немножко боялась, что похолодает, но вечер просто прекрасный, да и камин отлично греет.
Пия кивком указала на камин, удивляясь, что он продолжал весело пылать.
Виктор улыбнулся.
— Хороший огонь всегда согревает.
— А я-то думала, пожарные не слишком любят огонь.
— Когда знакомишься с огнем достаточно близко, трудно не оценить его, и начинаешь у него учиться, а заодно и уважать его разрушительные способности.
— Уважать и ценить... — Пия немного помолчала, отпив глоток вина. — Ладно. И чему он тебя научил?
— Огонь говорит нам об очищении и обновлении. Например, когда по лесу мчится пожар, это выглядит как истинное несчастье. Но на самом деле позже на этом месте лес вырастает гораздо более здоровым, потому что огонь очистил его от гнилых деревьев и сорной травы.
— Да, это звучит разумно. А что еще ты от него узнал?
— Я вижу в огне разные истории.
— Истории? Что ты хочешь этим сказать?
Виктор внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить, и у Пии возникло странное, однако очень отчетливое впечатление, что он как бы взвешивает ее... прикидывает, что можно, а чего нельзя ей говорить.
— Представь, что огонь — это нечто вроде оракула. Он постоянно меняется, живет собственной жизнью. Так почему он не может собирать и хранить разные истории?
Пия честно подумала об этом. И ей вдруг показалось...
— Наверное, он действительно может. Я полагаю, ему нужен кто-то, кто сумел бы услышать его рассказы и перевести на понятный людям язык.
Виктор просиял улыбкой.
— Именно так!
— Расскажи мне какую-нибудь историю.
Виктор немного помолчал, глядя в небо, и Пие подумалось, что он роется в своих мыслях и воспоминаниях.
— Идем со мной, я тебе покажу, — сказал он наконец.
Он встал и протянул ей руку. Пия без колебаний приняла ее, и Виктор повел ее к дальнему краю деревянной площадки, к широкой ограде, высотой до пояса. Весной и летом Пия ставила на перила этой изгороди большие горшки с геранью, и ее внутренний дворик расцветал.
Виктор отпустил ее руку, и Пия едва успела ощутить сожаление из-за того, что прервался их физический контакт, как он положил ладони ей на талию.
— Можно? — негромко спросил он.
Пия посмотрела в его темные глаза и не стала выяснять, о чем именно он спрашивает. «Все, что угодно, — подумала она. — Сегодня вечером я хочу отдать ему все и вся».
— Да, — шепнула она.
Но Виктор, к ее удивлению, приподнял ее над землей и посадил на широкие перила, а потом повернул, так что Пия прислонилась к Виктору спиной, и его крепкие руки обняли ее. Когда он заговорил, его губы шевелились рядом с ее ухом, а щека легко прикасалась к волосам.