Сметана специально приехал в Прагу, чтобы присутствовать на этом концерте. Он стоял у колонны слева от концертной эстрады и внимательно следил за движениями музыкантов. Взгляд его перебегал от одного смычка к другому. Мастер старался представить себе истинное звучание своего квартета, в музыке которого проходили картины его жизни. Когда в последних тактах послышалось пронзительное ми, на глазах у многих выступили слезы. Каждый понимал, какие нечеловеческие усилия прилагал гениальный музыкант, чтобы не расстаться с любимым искусством.
Если бы я мог слышать, то устроил бы публичные лекции о музыкальных формах, в особенности о современных принципах развития тематического материала. Свой доклад я сопровождал бы примерами из музыкальной литературы, которые играл бы на фортепьяно. Думаю, что наши молодые музыканты да и хорошо известные уже мастера все же могли бы заинтересоваться тем, что старый Сметана изучил и что он знает. Поверьте, мне жалко моего богатого опыта, жалко его, потому что он принес пользу мне самому, но, несмотря ни на что, со мной умрет.
Так ответил как-то Сметана Элишке Красногорской на вопрос, что его угнетает. Элишка предложила композитору записать с его слов все, что он пожелает передать чешским музыкантам. Но Сметана откладывал со дня на день свое намерение. Он торопился, пока болезнь не лишила его окончательно способности сочинять, воплотить в музыкальных образах волновавшие его мысли.
Уже давно Срб-Дебрнов — он работал секретарем «Глагола Пражского» — просил Сметану написать что-нибудь для хора. Более семи лет не обращался композитор к этому жанру. Работа над операми и симфоническими поэмами поглощала все его силы. «Думаю, что, кроме Бендля, наши молодые таланты — Дворжак и Фибих могли бы Вам принести большую пользу, чем я, бедный глухой, музыкант «в отставке», — писал он Дебрнову. Однако текст Витезслава Галька, присланный мастеру настойчивым другом, воодушевил Сметану, и он принялся за работу. Кроме того, этим сочинением ему захотелось почтить память покойного поэта.
Меньше чем за месяц партитура четырехголосного хора «Песнь на море» была закончена. «Глагол Пражский», всегда с большим уважением относившийся к Сметане, включил «Песнь» в свой концерт 4 марта 1877 года. В программу концерта входили также недавно написанные Дворжаком моравские хоры и хоры Фибиха.
Романтическая картина моря, которую создал Витезслав Галек в своей поэме, напомнила Сметане годы, проведенные им в Швеции. Там он часто слушал песни рыбаков, возвращавшихся с уловом в гавань. Их мужественные, сильные голоса сливались с шумом морского прибоя. Они пели о тяжелом и опасном рыбацком труде, о море, которое бывает и ласковым и щедрым, но порой, разгневавшись, безжалостно поглощает свои несчастные жертвы.