«Я всегда с нетерпением ожидал этой встречи» — воскликнул я.
«Также и я», ответил он с неподдельной искренностью.
«Мне кажется, что я знаю вас, и читая ваши труды, я чувствовал, что и вы каким-то образом знаете меня. Я думаю, что обязан больше вам, чем кому-либо еще из тех, кто не был канонизирован в Писании», — продолжал я.
«Ты милостив ко мне, — отвечал он. — Но мне очень жаль, что я не служил тебе лучше. Я был поверхностным человеком, и мои труды также поверхностны. В них больше мирской мудрости, чем Божественной истины».
«С тех пор, как я здесь, я уже знаю, что это должно быть истина. Но все же я считаю их лучшим из того, что мы имеем на земле», — сказал я.
«Ты прав, — искренно заметил знаменитый писатель. — Это очень печально. Каждый, находящийся здесь, и даже те, кто сидит ближе всего к Царю, прожили бы свои жизни по-другому, если бы у них появилась такая возможность. Но я думаю, что моя вновь прожитая жизнь отличалась бы от моей прошлой еще больше, чем у многих из них. Меня почитали цари, но я не оправдал призвания Царя царей. Я использовал данные мне дары и понимание с той целью, чтобы привлечь людей скорее к себе и своей мудрости, чем к Богу. Кроме того, я знал Его понаслышке, к чему призывал и других людей. Я поставил их в зависимость от себя и от других, подобных мне. Я обратил их больше к логическим размышлениям, чем к Духу Святому, Которого я знал едва ли. Я указывал людям не на Иисуса, а скорее на себя и на таких, как я, кто претендовал на то, что знает Его. Когда я увидел Его здесь, мне захотелось стереть свои трактаты в порошок, как это сделал Моисей с золотым тельцом. Мой ум был идолом, и я хотел, чтобы все поклонялись уму вместе со мной. Твоя высокая оценка моих трудов не радует меня. Если бы я провел столько же времени, познавая Его, как я это делал, познавая о Нем с целью впечатлять других своими познаниями, то многие из находящихся на низших сидели бы сейчас на тронах, которые были приготовлены для них, а в этой комнате было бы еще больше других людей».
«Находясь здесь, я понимаю, что ваша оценка того, что вы сделали, является истиной. Но не слишком ли вы строги сами к себе? — спросил я. — Ваши труды служили мне духовной пищей на протяжении многих лет, и не только мне одному, а множеству других людей».
«Нет, я не слишком строг к себе. Все, что я сказал, является истиной, так как было подтверждено в то время, когда я стоял перед престолом Божьим. Я сделал многое, но мне было даровано больше талантов, чем кому-либо еще здесь, и я похоронил их под духовной гордостью и личными амбициями. Так же, как и Адам мог привести весть род человеческий в самое прославленное будущее, но своим падением привел миллиарды душ к самым тяжким трагедиям. Вместе со властью приходит ответственность. Чем больше тебе дано власти, тем больше в тебе потенциала как для хорошего, так и для плохого. Те, кто будет править с Господом в веках, познают самую глубочайшую ответственность. Ни один человек не живет сам по себе. Каждая ошибка человека, а также его победа отдаются эхом с гораздо большей силой, чем мы это понимаем, даже до последующих поколений. Те многие тысячи, которых я смог бы повести правильным путем, привели бы сюда многие миллионы. Каждый, кто поймет истинную природу власти, никогда не станет искать ее, но только примет ее в том случае, если будет знать, что это бремя от Господа, Единственного, Кто может нести власть без преткновений. Никогда не ищи своей влиятельности. Ищи лишь Господа и желай лишь Его бремени. Мое влияние не стало пищей твоего сердца, но скорее гордости в твоем познании».