Когда Федосеева в очередной раз ругали в институте за какие-то выходки и Кира пошла защищать его к ректору, она кричала: «Да он не чудной! Он нормальнее вас! Просто он свободный, спасибо его маме! А так он самый обычный! Правда, Федосеев? И руки любит с мылом мыть…» Федосеев, поменявший к празднику все плафоны в коридоре института на металлические светильники в стиле хай-тек, кивал.
«Он не хулиганил, он пространство вокруг себя преобразовывал!..» — не очень веря в собственные слова, убеждала Кира ректора. Просто она твердо знала: дети вообще, а таланты тем более, как трава, сами по себе, расти не могут. Самого гениального и необыкновенного можно загубить, выбросив его за борт. Или даже просто оставив без внимания и понимания… Что станется с гением, какие чудовищные формы может приобрести рвущийся наружу талант, если ему всю жизнь говорить нет…
Алена знала: матери всегда казалось, что она недодала чего-то дочери в детстве. Музыке учила, семь лет водила сама на занятия, больше некому было. Научила тонко чувствовать — других людей, музыку, живопись, книги. А вот твердости характера не научила — как бороться, выживать, добиваться желаемого. Или, может, природа у нее такая, отцовская. Вот ведь и умер он, как всегда говорила Кира, — от слабости характера, не осилив болезни, плохо боролся, не верил, что выздоровеет. Алена помнила, как худой, измученный болезнью отец грустно смотрел на нее со своей кровати и все звал ее, чтобы она подошла к нему поближе. Хотел сказать ей какие-то важные слова… Или поцеловать ее перед смертью, чтобы она знала, как он любил ее и не хотел оставлять… А она боялась. Что-то такое было в его глазах, что не пускало маленькую девочку подойти близко. Как будто это был уже не он…
Алена положила бегемотика в корзину и взяла пену для ванны для Наташкиных обормотов. Позади себя она опять увидела молодого человека в сером костюме. Бросив флакон в тележку, она быстро пошла дальше. Молодой человек явно последовал за ней. Алена взяла еще несколько мелочей и повернула к кассе. Расплатившись, Алена стала укладывать продукты и игрушки в два разных пакета, подумав, что неудобно показывать детишкам купленное для себя. Неподалеку она снова заметила его — он тоже только что расплатился и теперь укладывал немногочисленные покупки, исподтишка поглядывая на девушку.
Алена посмотрела молодому человеку в лицо, дождалась, пока он взглянет ей в глаза, и резко спросила:
— А что надо вам? Тоже — поговорить?
Тот ответил, внимательно глядя на нее:
— Почему нет?
— О чем? Как нам всем жить дальше, да?